Книга Занавес памяти, страница 58 – Татьяна Степанова

Гектор шагнул вперед. Буланов швырнул топор на траву, сам же опустился на чурбак, достал из кармана пачку сигарет и зажигалку. Жадно закурил.

– Я ж то дело одиннадцать лет назад раскрыл по горячим следам. – Он выпустил дым из ноздрей. – А ты, полковник, со своим капитаном-шестеркой теперь копать под меня явился?

– Зачем мне под тебя копать? На кой черт ты мне сдался? – светло улыбнулся ему Гектор. – Напротив, приехал я из столицы тебя послушать, майор. Похвались былыми подвигами.

– Он убил родного папашу. – Буланов демонстративно пустил дым в сторону Кати. – Дело читали? Способы разные использовал. Долбил, колол, протыкал, резал, жег. Кончал. Я труп увидал во дворе их чертовой хаты – и вот здесь у меня, – Буланов ткнул себя в грудь, – все закаменело. Подумал, никакой пощады ублюдку мелкому. Нелюдем он родился, и сейчас, уверяю вас, внутри он тот же самый. Вам он чего-то наплел… А я его и тогда, и сейчас насквозь… Вернулся он в Кукуев – жди новой беды.

– Но в вашем городке имелись прочие фигуранты, способные на убийство Елисеева, – вмешалась Катя, вновь не обращая внимания на вызывающее пренебрежение, излучаемое в ее адрес Булановым. Он же больной, неадекватный человек, психика его после инсульта травмирована. – Например, его жена Аксинья, не желавшая развода, его теща Раиса Бодаева, в прошлом его любовница, компаньон Тигран Таранян, вроде получивший максимальную материальную выгоду от его смерти. Некая Евдоха, жестоко избитая Елисеевым. И список можно продолжить…

– Я их всех проверял, дорогуша, – хмыкнул Буланов. – За дурака меня держишь? Я их всех под лупой тогда разглядывал. Ближайшие родственники в подобных преступлениях всегда в числе главных подозреваемых. Азбука сыска! Теща Елисеева, бабка Серафима, – законченная стерва. Сквалыга и лгунья. Она много лет Елисеевым сама вертела, когда они сожительствовали. Женить его на себе пыталась. Прибрать к рукам все его капиталы. Да ее чуть удар не хватил от злости, когда Елисеев вместо их долгожданной свадьбы в загс повел ее доченьку, уже на шестом месяце! Они ж тогда оба – жених и невеста – всерьез ее опасались. Мести ее ревнивой – еще подсыплет отравы в шампанское им за свадебным столом. Оттого и на торжество не позвали. И несколько лет с ней вообще не общались семейно… Лишь на фирме, в цеху, Елисеев с ней контактировал вынужденно. А дочка ее Аксинья в конце их супружества на Елисеева вообще с ножом кухонным бросалась. Едва не порезала его. Я их через сито обеих просеивал. И Тиграшу… Тараньку Носатого – сволочь он редкая, буржуй. И Евдоху-стукачку проверял, и других. Но правда одна – Елисеева… Генку-цыгана прикончил его же выродок. Сынок родной Серафим.

– Он тебе признался в убийстве – потому и виновен? – спросил Гектор.

– Он мне написал чистосердечное признание.

– Под твою диктовку? – Гектор смотрел на него.

– Он малолетка. Я его пальцем не трогал. Если это ты имеешь в виду. – Буланов выпустил дым и в сторону Гектора. – Знаем обхождение с лицами, не достигшими возраста наступления уголовной ответственности. Все по закону. Комар носа не подточит. А про тебя слухи, полковник Гектор… Троянец, хуже в органах витали. Пускал в расход ты разную шваль, террористов-бородачей беспощадно. Не церемонился.

– Он воин, а не палач! – воскликнул молча слушавший «пререкания» Полосатик-Блистанов. – Не смейте его оскорблять. Ну больной вы, инвалид, но совесть тоже поимейте!