Онлайн книга «Занавес памяти»
|
На лице Гектора промелькнула брезгливость, но он промолчал. А Катю поразило: сколько всего разного, пестрого, весьма взрослого, оказывается, хранится в детской памяти Серафима Елисеева. Симура на своем «Кавасаки» вновь указывал им путь к дому подруги матери. Катя, с опаской управляя громоздким внедорожником, сказала: – Гек, мне покоя не дают слова Улиты. Помнишь, она упомянула про покупателей, явившихся к ней перед нами? Женщина-туристка, модница в летах и… мотоциклист. Он остановился у ее калитки, не купил ничего и сразу умчался, едва она решила проверить, не украл ли он ее ведро с яблоками с лавочки. – А Полосатик прямо обвинил его в гибели Улиты, – произнес Гектор. Сидя рядом с Катей, он писал в мобильном и отсылал мейлы экспертам-«должникам» насчет срочных посылок, увезенных Блистановым. – Сеня-то не просто сам убежден. Он нас жаждет всячески подтолкнуть к мысли: мы настоящего убийцу ищем, а он, блин, перед нами. Глава 21 Подруга Добротный, из силикатного кирпича дом Евдокии Ежовой за аршинным забором по деревенской традиции выходил окнами на проезжий тракт, но выгодно отличался от окрестных развалюх. Достаток объясняла прежняя должность матери Ежовой с ее возможностями по благоустройству родного гнезда. Но все, все перечеркнул инцидент с чулками в фальшивом шиньоне. Если прежде Ежовых побаивались в Кукуеве, то сейчас… У дома клокотал скандал. Катя, Гектор и Симура, припарковавшись на обочине, моментально оказались свидетелями яростного противостояния двух женщин примерно одного возраста – чуть за сорок. – Накатаешь еще телегу на меня, Евдоха, выдеру тебе патлы по одной волосине! – угрожала невзрачной растрепанной женщине в вязаном кардигане яркая пышная брюнетка в розовом худи. – Я у себя на участке хозяйка, желаю – в купальнике летом хожу, а хочу – по осени голышом в купель после бани окунаюсь. Тебе соседка Малофейкина нажаловалась – я, мол, ее мужика телом завлекаю. А ты сразу строчить по инстанциям! – Валька, опомнись! Не писала я на тебя заявлений! Я вашего семейного дерьма не касаюсь! – отбивалась Евдокия Ежова. – Ты сама – дерьмо! Ноль поганый! Стукачка! Еще один твой донос на меня – и лысой в Африку тебя отправлю! – Катя, ты ей вопросы задавай, – тихо произнес Гектор, когда они втроем шли к скандалившим женщинам. – Но склоню ее к сотрудничеству я сам. Вспомню дни златые в 66-м отделе. – Он поймал недоуменный взгляд Симуры и пояснил ему: – Отделе по интимной близости с населением и прочими структурами. Выше нос, самурай, щассс из Евдохи инфа словно горох из козы посыплется. – Дамы, дамы! Тихо! Тихо! Сорри… Пардон, но вас могут неправильно понять, – возвестил он, лучезарно улыбаясь багровым от ярости теткам. – Я бы не советовал столь публично и громко выяснять отношения… Почти несанкционированный митинг. Ай-яй-яй… Крайне неосмотрительно… Прям чревато! И он вновь ослепил улыбкой а-ля Джерард Батлер разом притихших скандалисток. – А мы ничего… сразу уж и митинг! Мы просто по-соседски толкуем меж собой. Говорить уж запрещено? Ну пока, Евдоха! – Брюнетка в розовом, настороженно и одновременно с любопытством уставившись на статного, обаятельного, подозрительно дружелюбного чужака, моментально засобиралась прочь. – И заруби себе сказанное, поганка, на своем лисьем носу! |