Книга Занавес памяти, страница 85 – Татьяна Степанова

Евдокия Ежова, по-кукуевски Евдоха-стукачка, и правда напоминала затравленного зверя – не лисицу, но росомаху в капкане. Мелкие черты кукольного личика, выдающиеся надбровные дуги, заметные морщины на лбу, жилистая длинная шея и оттопыренные уши, выпирающие сквозь жидкие распущенные волосы в стиле «Галадриэль Эльфийская». Пожухлая внешность не вязалась с ее крепкой квадратной, почти мужской фигурой и сильными длинными руками.

– Тетя Дуня, я вернулся, – сообщил ей Симура.

– О! А я гляжу: ты или не ты, Серафим! – Евдокия Ежова скользнула взглядом по Кате. И удивленно разглядывала Елисеева-младшего. – А кто с тобой?

– Кто мы, откуда и зачем – гостайна, Евдокия… как вас по отчеству? – оборвал ее Гектор.

– Леонидовна. – Низкорослая и длиннорукая Евдокия задрала голову, уставясь на возвышающегося над ней дерзкого незнакомца.

– Вы местная общественница, неравнодушный гражданин и кладезь этого самого. Мы у вас сведения купим за хорошую цену. – Гектор разговаривал привычным тоном «настоящего полковника Гектора Троянского»: небрежно, развязно и одновременно властно. С Евдохой-стукачкой он не церемонился. – Наши вопросы – ваши ответы. Тема – убийство его отца. – Он кивнул на Симуру. – Слухи, сплетни, домыслы, версии, соображения – тогда и сейчас. Нас все интересует. Оплата в зависимости от объема, правдивости и ценности информации.

Евдокия Ежова колебалась, раздумывая секунд пять, и… согласно кивнула. Если она и писала на земляков доносы – то явно с выгодой для себя.

– Самурай, у нас договор. Расходы делим, – обратился Гектор уже к Симуре. – Мы с женой заплатим гражданке общественнице за себя половину суммы, остальное ей на мобильный переведешь ты.

– Мне к дантисту в Тарусу надо. – Евдокия облизнула губы. – Дерут в клинике три шкуры. Пятерка. Учтите, я никогда раньше денег за… сигналы не брала. Мне просто сейчас срочно требуется на зубы.

– Материальная незаинтересованность, бескорыстность – хоругви наши, Евдокия Леонидовна. Но любая работа должна вознаграждаться. Треп языком – тоже. – Гектор все лучезарнее улыбался Евдохе. – Итак, означенная вами сумма на кону.

Гектор выразительно посмотрел на Катю: теперь включайся.

Но Симура опередил первый Катин вопрос:

– Тетя Дуня, я пытаюсь доказать свою невиновность в убийстве папы! – выпалил он.

– А я никогда и не сомневалась в тебе, Сима, – ответила Евдокия Ежова. – Не верила клевете на тебя. Какой из тебя, ребенка, был убийца? Я ж тебя помню с пеленок. Ты рос тихий, послушный. Примеры решал, задачки по математике. Вечно за компом своим. И разве бы ты справился с Генкой тогда? Говорили, он в доску пьяный был на Круче, поэтому, мол, ты с ним совладал. Но я и мысли не допускала! Генка – здоровый пятидесятилетний мужик с брюхом, кулак у него тяжелый был… А ты – малолетний ботан. Повесили на тебя, мальца, его смерть.

Катя насторожилась. Нечто новое! Наконец-то среди кукуевских обитателей появился фигурант, высказывающий прямо противоположную общепринятой точку зрения. И не обвиняющий подобно остальным Серафима в убийстве. Катя решила подавить в себе брезгливость в отношении «общественницы». Разговор с Евдокией обещал немало интересного.

– Тяжесть кулаков Геннадия Елисеева вы ведь на себе испытали, да? – спросила она. – Он набросился на вас во время ссоры. Даже зубы вам выбил.