Книга Занавес памяти, страница 88 – Татьяна Степанова

– А Тигран и Геннадий крупно поссорились из-за бизнеса незадолго до убийства, да? – Катя – сама наивность и любопытство.

– Аксюта мне и прежде жаловалась: Тиграша мужа облапошил, ограбил. Подмял весь общий бизнес под себя в счет долгов. Аксюта психовала – ей-то при разводе ничего не светило из доли бизнеса. Но потом она пронюхала: Генка вроде нашел покупателей, согласных выплатить его огромные долги Тиграну и забрать долю в бизнесе, даже сверх они давали денег Генке, очень хотели их завод и ферму. Ну и цех в довесок. Генка всерьез намылился тогда все им продать и уйти на покой. А Тиграна не устраивали новые партнеры, они и его могли подмять. Думайте сами – решайте сами. Когда все закручивается по спирали, и… вдруг одного компаньона жизни лишают.

– Но ферму арендовал в те времена ее нынешний владелец Восьмибратов, – заметила Катя.

– Она ему сейчас миллионы приносит. Не глядите, что сам он вкалывает: мужик от сохи и вся его семейка. Он не местный. Вроде из Питера. Тогда, одиннадцать лет назад, арендовал Восьмибратов убыточную ферму, планировал поднять хозяйство, выплатить компаньонам стоимость и купить ферму. Пахал он, вкладывался, а Генка засобирался ферму загнать вместе с заводом. Вряд ли бы Восьмибратов обрадовался. Его – арендатора – вон вышвыривали. Он не мог тогда за ферму реальную цену предложить. А Генка снижать планку не соглашался.

– Острый конфликт бизнес-интересов возник в то лето у Елисеева и с компаньоном, и с арендатором, желающим выкупить ферму, да? – уточнила Катя.

– Ага. Генка-цыган-то в гробу давно сгнил, а Тиграша Таранян и Ваня Восьмибратов-Кувалда удвоили свои капиталы. Благоденствуют, – криво усмехнулась Евдокия.

– А почему Восьмибратов – Кувалда?

– По слухам, он порой на ферме кувалдой бычков забивает собственноручно. У них оборудование стоит голландское, гуманное. Но… видно, натура Вани драйва требует. Питерский ж парень! Кувалда для расправы – это ж чисто питерское ноу-хау. Размахнется кувалдой – и бычок брык у него, дохленький. – Евдокия жалостно покачала головой. – Ну, не он один, в деревне все поголовно сами скот забивают. Наш Кукуев – большая деревня, у людей домашнее хозяйство, подворье. Генку-то ломом приканчивали… Не сыскал убийца кувалды в доме ведьмы? А свою с фермы побоялся принести.

Евдокия царапнула взглядом уже не только по Кате, но и по бледному молчаливому Симуре.

– Восьмибратов и Раиса Бодаева выкупили ферму и цех непосредственно у Тиграна Тараняна после смерти Елисеева, – сказала Катя. – Но Тигран властен был им не продать, правда? Оставить за собой или найти других покупателей, более выгодных.

– Ага. Но сбагрил им. Тихо и быстро, – вновь усмехнулась Евдокия. – Я еще тогда гадала: шума не хочет Тиграша? Захапал себе бизнес и не желает больше никаких конфликтов? В смерти Генки сын-малолетка облыжно обвинен, но… вспыхни вновь свара между Таранькой Носатым, Кувалдой и Фабрикантшей, они ж способны против него сговориться, потребовать нового, тщательного расследования. Судите сами – узелки тугие… Еще вопросы?

– Теперь про пушку, честно и откровенно, – вступил в беседу Гектор.

– Пушку? – Евдокия уставилась на него с искренним изумлением. – Чью?

– Вашу, Евдокия Леонидовна, – кивнул Гектор. – «Девятка» – травмат повышенной убойности, приобретенный вами аккурат в июне одиннадцать лет назад. Вы его не перерегистрировали. Это есть нехорошо… Чревато… Куда только смотрит Росгвардия? Предьявите мне травмат здесь и сейчас, ну?