Книга Арсен Люпен и Остров Тридцати Гробов, страница 37 – Морис Леблан

Но тут безумная, вылезшая тем временем из тачки, резко дернулась и упала как подкошенная лицом вниз, а в воздухе что-то просвистело. Сумасшедшая корчилась на земле от боли. Гертруда и Вероника увидели торчащую у нее из плеча стрелу, которая еще дрожала.

Завыв, Гертруда бросилась бежать.

Вероника заколебалась. Клеманс и ее сестра катались по земле. Безумица бормотала:

– За дубом! Они там прячутся… я видела.

А Клеманс стонала:

– На помощь! Помогите! Унесите меня! Я боюсь!

Внезапно в воздухе просвистела еще одна стрела и пропала вдалеке.

Вероника, пустившись со всех ног, добежала до опушки и помчалась по склону, спускавшемуся к мосту.

Она летела, не чуя под собою земли, гонимая не только ужасом – кстати, вполне объяснимым, – но и страстным желанием найти какое-нибудь оружие и защитить себя. Она вспомнила, что в отцовском кабинете видела застекленный ящик с ружьями и пистолетами, на которых – явно из-за Франсуа – висели таблички «заряжено»; вот до этого-то оружия ей и хотелось добраться, чтобы дать отпор врагу. Она даже не оборачивалась. Ей не хотелось знать, преследует ее кто-то или нет. Она стремилась к цели, единственной цели, в которой был хоть какой-то смысл.

Легкая на ногу и подвижная, Вероника скоро догнала Гертруду.

Та, задыхаясь, бросила:

– Мост… Нужно сжечь… Бензин там…

Вероника не ответила. С уничтожением моста она могла подождать: ей хотелось поскорее схватить ружье и стать лицом к лицу с врагом.

Однако едва они достигли моста, как Гертруда вдруг сделала пируэт и чуть было не свалилась в пропасть. Из поясницы у нее торчала стрела.

– Сюда, сюда, – выдохнула она. – Не оставляйте меня.

– Я вернусь, – ответила Вероника, которая не заметила стрелы и подумала, что старуха просто оступилась. – Я вернусь и принесу два ружья, вы мне поможете.

Вероника рассудила, что, вооружившись, они вернутся в лес и помогут другим сестрам. Поэтому, еще прибавив шагу, она перебежала через мост, добралась до стен усадьбы, пересекла лужайку и поднялась в кабинет отца. Там она немного перевела дух, схватила ружья и двинулась обратно, но уже медленнее – так сильно билось у нее сердце.

Вероника удивилась, что Гертруды нигде не было видно. Она окликнула ее. Молчание. И только после этого ей пришло в голову, что бретонка, так же как и ее сестры, могла быть ранена.

Она бросилась назад. Но, едва завидев мост, Вероника, несмотря на гул в ушах, услышала пронзительные крики, а когда показался крутой косогор, ведущий к лесу Большого Дуба, ее взору предстало…

То, что предстало взору Вероники, когда она приблизилась к мосту, буквально пригвоздило ее к земле. По ту сторону пропасти Гертруда каталась по траве, билась, хватаясь за корни, цепляясь скрюченными пальцами за землю и траву, и вместе с тем медленно вползала на склон – медленно и неотвратимо.

Тут Вероника заметила, что предплечья и пояс несчастной охватывает веревка, которую тянут наверх чьи-то невидимые руки; женщина напоминала связанную и беспомощную добычу охотника.

Вероника вскинула ружье к плечу. Но куда целиться? Где враг, с которым нужно сражаться? Он прятался то ли среди деревьев, то ли за камнями, венчавшими холм, словно крепостную стену.

Гертруда уже скользила между этими деревьями и камнями. Она больше не кричала – должно быть, обессилела или потеряла сознание. Через несколько мгновений бретонка скрылась из виду.