Онлайн книга «Ну а теперь – убийство!»
|
– Мужчины такие странные, – посетовала она. – О боже! – простонала Тилли. – Но ведь так оно и есть. Взять хотя бы моего первого мужа. Бедный Ронни, – сказала мисс Флёр. – Строил глазки прислуге и все такое. Когда это происходит в стенах вашего собственного дома, еще куда ни шло. Но если глазки строят чужой прислуге – тут уж увольте. Тилли взглянула на нее в благоговейном страхе. – Любезная, – проговорила она, – есть одно обстоятельство, на которое вам жаловаться уж точно грех: ваши браки отличаются разнообразием. Если с третьей попытки вам удастся прибрать к рукам душителя или поджигателя, вы заживете припеваючи. Кроме того… – Ну да, – пожала плечами мисс Флёр, – на самом-то деле я не замужем, верно? – Верно, – сказала Тилли не без ехидства. – Вы обманутая женщина – вот вы кто. Вы жили во грехе. Фу! Мисс Флёр немного подумала и заявила: – Я не жила во грехе. А вот бедняга Курт – жил… – Она осеклась. – Знаете, мне показалось странным, когда он подозвал меня и сказал, что мне следует пойти посмотреть съемочную площадку, обставленную под курительную комнату на борту «Брунхильды», иначе я, мол, что-нибудь напутаю. Я вернулась на минутку и заметила, как он сует какую-то бутылку в дверь одного из бутафорских домов на восемнадцать восемьдесят два. Когда он ушел, я взяла бутылку – в ней что-то шипело. Я не знала, что в ней, – и до сих пор не знаю, но я подумала, что все в порядке, раз Курт так сказал. Поэтому я поставила бутылку обратно, пока он не пришел и не застиг меня с ней. Она снова замолчала. – Не судите его так строго. Он меня подло обманул, но он наверняка ужасно меня любил, раз пошел на это, верно? – Похоже, так, – заметил Ховард Фиск. – Может, парень впервые в жизни испытал настоящее чувство. Но при всем уважении к вашему… э-э-э… разбитому сердцу, Фрэнсис, позвольте сэру Генри продолжить. Гагерн совершил первую попытку, воспользовавшись кислотой. Попытка провалилась. Но он увидел… – Он увидел, – подхватил Г. М., – в ослепительном свете вдохновения, что удача сама плывет к нему в руки. Теперь все на студии «Пайнхэм» пребывали в полной уверенности, что кто-то пытается убить Монику Стэнтон. Восхитительно! Пусть так и думают. Джо Гагерн взглянул на себя со стороны, и у него закружилась голова: он осознал, какое значение для него имеет его новая жизнь, и его новая жена, и его новый статус. Он не мог – просто не мог – позволить Тилли Парсонс все это разрушить. Ему оставалось одно. Он испробовал подлог, потом купоросное масло, ну а… – Ну а теперь – убийство! – заключил Билл. – Ну а теперь – убийство. Ему выпал отличный шанс. Возьми он и просто убей Тилли Парсонс, это могло бы повлечь за собой всякие осложнения. Очень серьезные осложнения. Если бы кто-нибудь вздумал тщательно поискать мотивы для ее убийства, прошлое выплыло бы из небытия и повернулось к Джо своим звериным оскалом. Ну а если бы Тилли Парсонс умерла, а все бы решили, что на ее месте должна была быть Моника Стэнтон? Комар носа не подточит! Все бы причитали, какая, мол, досадная ошибка, и сбились бы с ног в поисках того, у кого был мотив для покушения на мисс Стэнтон. Ну а Джо находился бы вне всяких подозрений. Вот он и нагнетал обстановку вокруг Моники Стэнтон, подбрасывая липовые доказательства, что ее жизнь в опасности. Боже, чего он только не предпринимал: и анонимные письма писал, и за окном кричал, довольно неплохо подражая голосу Тилли, и в окно выстрелил в тот вечер, когда Билл Картрайт чуть его не поймал. Конечно, он не собирался вас убивать. – Мерривейл посмотрел на Монику. – Наоборот, если бы по его оплошности это случилось, весь его план полетел бы в тартарары. А он ведь и правда чуть не застрелил вас, потому что Картрайт, оттолкнув от окна, подставил вас прямо под пулю. |