Онлайн книга «Ну а теперь – убийство!»
|
– Правильно ли я понимаю, мистер Эронсон, что вы хотите, чтобы жизнь герцога Веллингтона спас американский хирург из Ошкоша или Пеории? – Нет, нет, нет, вы совсем неправильно понимаете. Дело обстоит так. Герцогиня Ричмонд… Уильям Картрайт, который, как правило, упивался этими беседами, почти не обратил внимания на сей диалог. Сомнительно, что он вообще его слышал. Глубоко затянувшись трубкой в форме черепа, он закрыл окно. Затем задернул шторы из тонкой черной ткани. Они предназначались для светомаскировки в случае воздушного нападения, однако от света защищали слабо, если оставались открытыми тяжелые занавески, которые Картрайт также задернул. Другое окно он тоже герметично закрыл и плотно зашторил. Потом на ощупь вернулся к столу и зажег свет. Теперь Тилли предстала как миловидная толстушка с явно обесцвеченными волосами. Хотя в ее глазах сохранялась то ли озабоченность, то ли беспокойство, казалось, что ее ум освободился от давившего на него бремени. – А почему вы так изумлены? – пожурила она, затягиваясь сигаретой. – Уж мне-то поверьте, Билл. Это факт. – Это факт, – повторил Картрайт, – в котором я совершенно не убежден. Откуда вы знаете? Она вам что, сама рассказала? – Тсс! Нет! Она бы убила меня, если бы только подумала, что я об этом говорю. Однако именно такие чувства она и испытывает. Исключая, конечно, те моменты, когда она получает письма из дому: тогда она изо всех сил заставляет себя думать, что терпеть вас не может. – Почему? Ее родня против меня? – Нет. В этом-то и беда – родня за вас. Вы ведь с ними знакомы, не правда ли? Картрайт удивленно уставился на нее: – Насколько я знаю, я никогда в жизни не встречался ни с одним ее родственником. – Однако вы, должно быть, все-таки где-то с ними познакомились. Ее отец – священник, поэтому лгать вряд ли станет, верно? – Тилли вздохнула, и ее лицо приобрело кислое выражение. – Как бы то ни было, я желаю вам удачи. Моника – милая девушка. Сладкий голосок, распахнутые глаза, вся такая смущенная и трепетная. Будь я мужчиной, именно за такой девушкой я бы и приударила. Картрайт опустился на стул с зажатой в зубах трубкой. Он поставил локти на столешницу и обхватил голову руками. Если подходить к вопросу философски, он был просто растерян. Его состояние было таким, при котором так настойчиво рекомендуют «Боврил»[26]. В любое другое время он был бы немало удивлен тем избитым фразам, что слетали с его языка. – Какой странный мир, Тилли. – Это точно. Но что вы собираетесь делать? – Делать? – Да, делать! Я знаю, что́ вам следует делать, Билл Картрайт. Прислушайтесь к моему совету: зайдите туда прямо сейчас и заключите ее в объятия. – Даже так? – Конечно. Поведите себя с ней как первобытный мужчина. – Тилли говорила очень пылко, широко распахнув глаза. – Но предупреждаю вас, голубчик: предварительно вам нужно сделать одну вещь – сбрейте эти кущи. – Какие кущи? – Эти. Я о вашей бороде, – прошелестела Тилли с ноткой нетерпения. Выпустив дым и нервно поведя плечами, она затушила сигарету в пепельнице. – Иначе она просто влепит вам пощечину. Разве вы не понимаете, в самом деле? Вы думаете, что хоть какой-то женщине понравится, если ее заключит в объятия клубок конского волоса, которым набивают матрасы? На Тилли снизошло вдохновение. Она всегда смотрела на окружающий мир, будто через видоискатель кинокамеры, и вся жизнь представлялась ей одним большим кассовым фильмом. Она нависла над Картрайтом: |