Онлайн книга «Ну а теперь – убийство!»
|
Почему она подумала о кафе «Роял», сказать было сложно. Сама леди Астор[30]столкнулась бы с трудностями в поисках хоть какого-то изъяна в этом пристойном и поистине образцовом месте, хотя Моника помнила, что однажды ее тетка Флосси нелицеприятно высказывалась о нем. Но по крайней мере, его посещала приличная публика, в то время как, если вы отправлялись, например, в Сохо, не было никакой гарантии, что вы не попадете в какую-нибудь переделку. – Эх! – с негодованием воскликнула Моника, обращаясь сама к себе. Другими словами, она уже пребывала в том душевном состоянии, при котором не рекомендуется предоставлять полную свободу действий ни одной девушке, какой бы возвышенной натурой она ни являлась. А натуру Моники можно было назвать какой угодно, только не возвышенной. Она остановила такси в Уайтхолле. Билл Картрайт, разумеется, сделал это намеренно – чтобы унизить ее. Он с самого начала знал, что ее не пропустят в Военное министерство. Сама не своя от ненависти, Моника представила, как Билл сидит сейчас в просторном кабинете, обставленном мебелью из красного дерева, а его ноги утопают в ворсистом ковре. Книжные шкафы уставлены бронзовыми бюстами, а главное украшение – камин в Адамовом стиле. Он наверняка потягивает виски с содовой – сама Моника собиралась заказать себе абсент, едва доберется до кафе «Роял», – и слушает какую-нибудь захватывающую историю из жизни секретных агентов, которую ему рассказывает грудным голосом высокий седовласый человек, сидящий за письменным столом спиной к камину. Каждому кинозрителю известно, что именно так выглядит Отдел военной разведки, а Моника в своем воображении еще и дополнила эту картинку несметным количеством истинных джентльменов. Пару секунд она размышляла, не стоит ли ей постучать по стеклу и попросить таксиста отвезти ее в какое-нибудь совсем уж непотребное место. Она слышала, что такие места таксистам известны. И то, что она в результате не поддалась соблазну, было продиктовано отнюдь не воспитанием каноника Стэнтона, а тревожным чувством, что три часа пополудни – это совсем неподходящее время: полное отсутствие романтики. А ей хотелось мягкого света, бархата и атмосферы времен Эдуарда VII. А что же Билл Картрайт? На студии «Пайнхэм», например… Именно в тот момент Моника впервые за несколько часов мысленно вернулась на студию «Пайнхэм» и выпрямилась на сиденье такси, испытывая чувство, близкое к страху. Была среда, вторая половина дня. Отнюдь не вчера и даже не неделю назад у нее была назначена встреча на вторую половину дня этой самой среды. Она давно уже договорилась встретиться с мистером Хэкеттом и мистером Фиском в своем кабинете во второй половине дня этой самой среды, чтобы показать им сценарий, все, что она успела написать на данный момент. В понедельник вечером они как раз говорили об этом с Ховардом Фиском. Это воспоминание повергло Монику в панику: поддавшись льстивым речам вероломного Билла Картрайта, попав под гипнотическое воздействие Отдела военной разведки с его славной историей, она начисто забыла о встрече на студии. Моника резко распахнула дверцу стеклянной панели, отделявшей ее от шофера: – Станция Марлибон, скорее! 2 Следующий поезд отправлялся, разумеется, лишь в четыре пятнадцать. Моника прохаживалась взад-вперед по платформе. Она прошла мимо книжного киоска уже столько раз, что не удивилась бы, если бы продавец заподозрил ее в том, что она замыслила стащить с прилавка очередную новинку издательства «Пингвин». Пока стрелки часов проползали расстояние от трех пятнадцати до трех тридцати, она представляла себе, как мистер Хэкетт и мистер Фиск сидят на студии «Пайнхэм», глядя на циферблат и злясь все сильнее, пока наконец не принимают решение указать ей на дверь. |