Онлайн книга «Ну а теперь – убийство!»
|
По мере того как расстояние сокращалось, шаги становились все отчетливее. Это, должно быть, его шаги. Они поднялись по ступенькам. Моника услышала их в вестибюле. Они зазвучали вдоль коридора. Это был Билл, разумеется. И он был зол. Моника поняла, едва завидев его в дверном проеме, что никогда раньше ей не доводилось лицезреть его по-настоящему разозленным. Раньше это была не злость – это было брюзжание на всю вселенную, когда он вставал в позу и разражался высокопарными речами не столько в защиту своего оскорбленного достоинства, сколько ради красного словца. Но теперь он был в гневе – в этом Моника не сомневалась. Она чувствовала легкую опаску и одновременно необъяснимое удовольствие. Ей хотелось, чтобы он злился из-за того, что она не дождалась его в Военном министерстве. Ей хотелось извиниться перед ним. Она бы торжествовала, извинившись перед ним. Билл держал себя в руках. Его первыми словами, произнесенными прохладным и убийственно спокойным тоном, были следующие: – Для вас существуют хоть какие-то приличия? – Билл, мне очень жаль. Мне правда искренне жаль. Я совсем не хотела так поступать. Я просто не думала в тот момент. Когда я вышла оттуда… Билл заморгал, а его рука, взметнувшаяся было к голове, застыла на уровне лба. – Откуда? – Из Военного министерства, разумеется. – Из Военного министерства? При чем здесь оно? – Я ушла и даже не предупредила вас. Билл, прошу прощения – я бы никогда так не поступила, если б только подумала… – Речь не об этом, – сказал Билл. – Я спрашиваю вас, зачем вы докладываете кому ни попадя на студии «Пайнхэм» о ваших любовных интрижках? Стул стоял как раз позади Моники, и она опустилась на него – медленно, хватаясь за спинку. – Я… я не понимаю, о чем вы. – Не понимаете? А я вот понимаю. Я только что встретил Фрэнсис Флёр в главном здании. – Он направил на Монику обличающий перст. – Имейте в виду, – продолжил он, тщательно подбирая слова, – меня это совсем не касается. Я не моралист. Отнюдь. То, чем вы занимаетесь на досуге, – целиком и полностью ваше дело. Но по крайней мере, вы могли бы соблюдать хоть малейшие приличия и помалкивать о ваших похождениях, а не трубить о них на каждом углу. Ему тоже пришлось несладко: всю вторую половину дня, всю дорогу в такси он думал исключительно о Монике. Информация – которой Фрэнсис Флёр поделилась с ним со всей откровенностью и долей смущения – стала последней каплей. Моника даже представить себе не могла, насколько он зол. Краем глаза, словно сквозь туман, Картрайт заметил, что в кабинете находится кто-то еще: сидит на кушетке и глядит на него в замешательстве поверх газеты. – О’Брайен, – сказал он, – вы можете быть свободны. Все в порядке. Идите. Не мешкайте. – Да, О’Брайен, – чуть слышно сказала Моника также с напускным спокойствием, – вы можете быть свободны. – Все в порядке, сэр, не так ли? Я имею в виду… – Да, все в порядке. Вот вам фунт. Вот вам два фунта. Бога ради, уходите. – Премного благодарен, сэр, но если есть что-то, что я могу… – Нет. Уходите. – А теперь, – тихо сказала Моника, вцепившись в край стола, – есть ли у вас ко мне что-либо еще? Конечно, если вы предпочитаете говорить в присутствии третьего лица, как вы только что сделали, мы можем позвать его обратно. Итак, вы хотели о чем-то сообщить мне? |