Онлайн книга «Ну а теперь – убийство!»
|
– Ты по-прежнему находишь ее дрянью? – Да. – Ну, возможно, и так, – произнесла Моника мечтательно и спокойно. – Полагаю, что таковой она, по сути, и является. Думаю, теперь мне все равно. Тогда Билл, снедаемый истинной любовью, отбросил принципы и не испытал ни малейшего сожаления, видя, как они разбиваются вдребезги. – Ничего подобного, – неожиданно заявил он. – Это отличная книга, потрясающий роман. Я не шучу! Тот, кто скажет, что это не так, скрестит со мной шпаги на дуэли. Книга замечательная, Моника. Мне ли не знать – я же адаптирую ее для большого экрана. – Билл, дорогой… Ты искренне так считаешь? – Я так считаю, – поклялся он, уже и сам начиная верить в то, что говорит. – Просто я с самого начала неправильно выстроил отношения с тобой, вот и все. Да так и не исправился. Я был не в том настроении, понимаешь? Было обеденное время, и я поел какой-то гадости – ребрышки ягненка с анана… Он осекся. Реальность всегда готова подбросить вам какую-нибудь неприятную мысль – всегда есть что-то, что напомнит вам о неоплаченном счете и о маленькой зеленой банкноте в один фунт стерлингов. Ребрышки ягненка с ананасом подразумевали Тилли Парсонс, а Тилли Парсонс подразумевала то, о чем ему думать не хотелось. Даже крепко обнимая Монику, он глянул в сторону кабинета Тилли. Тилли стояла в дверном проеме и смотрела на них. – Голубчик… – проворковала Тилли. Выглядела она так, будто до этого плакала. Билл почувствовал, как тело Моники напряглось в его объятиях. Он уловил в ней вспышку подозрительности, которая была такой же ощутимой, как и источаемое ее телом тепло. Моника резко отстранилась от него, подавшись назад и проводя рукой по своим растрепанным волосам. Тилли замахала руками. – Не беспокойтесь, голубушка, – сказала она не без досады. – Я вас не потревожу. Я дописываю свою последнюю сцену – и только меня и видели. Но дело в том, что… у меня закончились сигареты. – Ее голос звучал раздраженно. – Кто-то всегда умыкает мои «Честеры». У вас здесь не завалялся где-нибудь «Честер», голубушка? – Боюсь, что нет. – Но я ведь всегда их где-нибудь оставляю, голубушка. Вы уверены, что у вас их нет? – Совершенно уверена. Здесь есть сигареты только той марки, которую курю я. Вы можете угоститься, если хотите. – Но они ведь английские! Я не могу курить английские сигареты. Билл… ах нет – вы же курите только трубку. – Тилли чуть ли не взвыла. – О боже, полагаю, что они все-таки лучше, чем ничего. Мне просто необходимо покурить. Не возражаете, если я возьму сигаретку, голубушка? – Нисколько. Пожалуйста. Тилли подошла к столу. Открыв шкатулку из красной кожи, она достала из нее сигарету. Даже будучи в пучине сомнений и в полной неопределенности, Билл Картрайт не мог не почувствовать к ней щепотку жалости. Тилли выглядела постаревшей и измотанной. Ее дряблая рука трепыхалась на красной крышке шкатулки. – Послушайте, Билл, – внезапно сказала она, – Моника полагает, что я кое-что сделала… Думаю, что, возможно, и вы так полагаете, судя по тому, как вы смотрите на меня. Так вот: ничего такого я не делала. Всего пару секунд! Я не буду вас отвлекать. – Она сунула сигарету в рот и прикурила ее. – Вы любите друг друга. Вы – замечательные молодые люди, и я радуюсь за вас. Вот и все. Она оставила их, не теряя достоинства: дверь она закрыла, а не хлопнула ею. Черная тень сомнения окутала разум Билла еще плотнее. Моника бросилась к нему, и он прижал ее к себе. |