Книга Окно Иуды, страница 47 – Джон Диксон Карр

– Я говорил, что в пыли других следов не было. Это правда. Линия, на которую вы указали, изначально не была покрыта пылью, потому что стрела в этом месте соприкасалась со стеной. Как другая сторона картины, понимаете?

– «Как другая сторона картины», говорите? Вы видели эту стрелу на стене?

– Разумеется, нет.

– Вот как? Разве вы не слышали показаний Дайера о том, что стрела не соприкасалась со стеной и держалась на небольших скобах?

Пауза.

– Я заметил, что остальные две стрелы крепились вплотную к стене.

– Да. Они представляли две стороны треугольника, поэтому крепились плотно к стене. Но как насчет той, что служила основанием?

– Не понимаю вопроса.

– Скажу по-другому. Две стороны треугольника крепились вплотную к стене, так? Третья стрела в основании пересекала две другие. Следовательно, она касалась этих стрел и отставала от стены примерно на четверть дюйма. Вы согласны с заявлением Дайера по этому поводу?

– Если судья принял его как доказательство, то согласен.

– Отлично, – пророкотал Г. М. – Но если стрела отставала от стены на четверть дюйма, то она должна была покрыться пылью целиком?

– Не вполне.

– Не вполне? Вы согласны с тем, что она не касалась стены? Выходит, стрела покрывалась пылью со всех сторон, не так ли?

– Это сложный вопрос.

– Да, непростой. Однако стрела все же не была целиком в пыли?

– Нет.

– На древке осталась чистая тонкая линия?

– Да.

– Вот что я вам скажу, – проговорил Г. М., по-прежнему с оружием в руках. – Единственная причина, по которой могла появиться эта линия, такова: стрелу поместили в желоб арбалета и произвели выстрел.

Он провел пальцем по желобу, обвел зал враждебным взглядом (в этот момент мы увидели его лицо) и опустился на свое место, произнеся напоследок:

– Бах!

В этот момент по залу пронесся легкий вздох облегчения. Старый медведь еще не ослеп от крови и сумел всех поразить. Инспектору Моттрему, свидетелю вполне честному, изрядно от него досталось. Не то чтобы инспектор дрожал от возмущения, он лишь плотнее сжал челюсти, как будто мечтая побеседовать с Г. М. при иных обстоятельствах. Впрочем, он, кажется, с нетерпением ожидал повторного допроса генерального прокурора.

– Мы неоднократно слышали, – сэр Уолтер приступил к делу в резкой манере, – о «единственной причине» того или иного события. Я хотел бы обратить ваше внимание на кое-какие улики на фотографиях. Кажется, вы не сомневаетесь в том, что стрела была сорвана со стены резким движением справа налево?

– Да, сэр.

– Сорвана настолько резко, что скобы вылетели из стены?

– Верно.

– Чтобы сорвать стрелу таким образом, вам пришлось бы ее схватить и дернуть в сторону?

– Полагаю, что так.

– Следовательно, вы могли провести стрелой по стене и оставить на древке похожий след?

– Пожалуй, да.

Судья Рэнкин взглянул на генерального прокурора поверх очков:

– Боюсь, возникла небольшая путаница, сэр Уолтер. Согласно моим записям и вашим показаниям, на задней части стрелы пыли не было. Теперь мы слышим о том, что пыль была стерта. Какую из этих версий вы предлагаете принять?

– Все очень просто, ваша честь. Подобно моему ученому коллеге, я лишь пытаюсь привести наглядный пример. Мой ученый коллега настаивает на «единственной причине» появления линии. Полагаю, он не станет возражать, если я приведу еще несколько причин… Скажите, инспектор, у вас дома висят на стенах картины?