Онлайн книга «Смерть в прямом эфире»
|
– Не хотите ли взглянуть… – начал доктор. Изломанное тело лежало на боку. Голова мертвеца покоилась на открытой Библии. Правая рука, уже закоченевшая, сжимала вырванную страницу. Аллейн опустился на колени. Фокс со своим фонариком подошел ближе. Вверху удалось разобрать слова: «Пророк Иезекииль, глава 12». Аллейн придержал страницу. – Смотрите, – сказал он, указывая на тринадцатый стих. – «И раскину на него сеть Мою, и будет пойман в тенета Мои». Строки были подчеркнуты бледно-лиловым карандашом. Аллейн выпрямился и оглядел собравшихся. – Я считаю, – сказал врач, – для нормального осмотра тело нужно перенести. – А я считаю, что тело пока лучше не трогать, – возразил Аллейн. – О нет! – испугался священник. – Нельзя же оставлять здесь на ночь жертву ужасного несчастного случая… – Это еще надо доказать, – перебил Аллейн. – Я про несчастный случай. С места, где стоял Ричард Де’Ат, послышался короткий резкий вздох. – И мне кажется, – продолжал Аллейн, поглядев на Де’Ата, – доказывать это пришлось бы до скончания времен. С этого момента, как обреченно констатировал Фокс, события приняли предсказуемое направление: местный суперинтендант сказал, что в сложившихся обстоятельствах глупо не попросить Аллейна возглавить расследование. Начальник полиции графства согласился, и из Скотленд-Ярда поступили соответствующие распоряжения. Остаток ночи был потрачен на предписанные законом процедуры. Труп сфотографировали, Библию отложили, чтобы снять отпечатки, затем тело и фолиант унесли и начали готовиться к дознанию. На рассвете Аллейн и Фокс поднялись на колокольню. Винтовая лестница вела к чрезвычайно узкому дверному проему, с которого открывался прекрасный вид на Литл-Коплстоун, объятый утренним туманом и нежившийся в первых лучах солнца. Фокс хотел уже выйти на галерею, но Аллейн остановил его и указал на дверные косяки, заросшие заячьей капустой[5]. На высоте трех футов от пола кто-то содрал зеленую поросль, оставив полосы шириной около четырех дюймов; крохотные фрагменты растений прилипли к камням. С царапин на дверных косяках Аллейн осторожно снял волокна какой-то темной пряжи. – Обычная история, – вздохнул он, – старая как мир. О господи… Они вышли на галерею и на мгновение оказались в водовороте утробного воркования и хлопанья крыльев. Стая голубей вылетела с колокольни. Галерея была узкой, а балюстрада действительно низенькой. – Если тут есть что осматривать, – сказал Аллейн, – я охотно уступлю эту часть работы тебе, дорогой Фокс. Тем не менее он нагнулся над балюстрадой и тут же опустился на колени. – Погляди сюда. Бейтс клал тут открытую Библию – разрази меня гром, если я ошибаюсь! Вот крошка кожаного переплета, поцарапанного о камень, и даже целая оторвавшаяся чешуйка. Библию явно двигали кнаружи. Осталось выяснить, зачем. Зачем? – Покойник случайно подтолкнул ее коленями, попытался удержать и потерял равновесие. – Но зачем открывать Библию в темноте? Почитать при лунном свете? «И раскину на него сеть Мою, и будет пойман в тенета Мои»! Или ты намекаешь, что Бейтс подчеркнул эту строчку и бросился головой вниз на камни? – Я ни на что не намекаю, – пробурчал Фокс и добавил после паузы: – Вон старый перечник Эдвард Пилброу подметает мощеную площадку. Отсюда он сильно смахивает на жука. |