Книга Смерть в прямом эфире, страница 50 – Найо Марш

Фокс не нашелся с ответом, однако Аллейн, подойдя с готовыми телеграммами, подсказал:

– Анчоус.

– Точно! – обрадовалась миссис Симпсон. – Тютелька в тютельку! Хотя анчоус вообще не похож на кильку, он в четыре раза меньше. Я бы написала «наживка». Но ведь подходит!

Лизнув анилиновый карандаш, она с торжествующим видом вписала слово в кроссворд.

Детективам удалось снова перевести разговор на Тимоти Бейтса. Фокс, изображая страстный интерес к органной музыке, смог вытянуть из почтмейстерши, что, когда священник начал проповедь, она и впрямь смутно видела, как кто-то тихонько встал с задней скамьи и неслышно улизнул из церкви.

– Он, должно быть, обошел кругом и прошел через ризницу. Вот не думала я, что он крадется навстречу своей смерти, – сказала миссис Симпсон с нескрываемым упоением и шумным вздохом.

– А вы, случайно, не заметили в ризнице ничего подозрительного? – рискнул спросить Фокс, но оказалось, что дверь на хоры была закрыта, и миссис Симпсон, устроившись понаблюдать за праздником урожая с, как она беззастенчиво призналась, коробкой конфет, не могла ничего заметить в ризнице.

Аллейн подал ей две телеграммы: первая была адресована деловому партнеру Тимоти Бейтса в Новой Зеландии, а вторая – одному из коллег Аллейна в Англии с запросом любой информации о родственниках покойного Уильяма Джеймса Уэгстаффа из деревни Литл-Коплстоун, графство Кент, вероятно перебравшихся в Новую Зеландию в 1921 году, а также о лицах, названных Питер Рук Хэдет и Наоми Мурус Хэдет.

Миссис Симпсон не прочитала, а прямо-таки проглотила телеграммы: было видно, как в ее огромной груди борются профессиональная этика и жгучее любопытство. Но почмейстерша сдержалась, заметив только, что события вроде вчерашнего заставляют задуматься.

– Не сомневаюсь, – произнес Аллейн, когда они с Фоксом возвращались с почты, – уже сегодня деревня будет знать, что сюда вот-вот нагрянет весь Скотленд-Ярд с ищейками и наручниками.

– Леди необъятных достоинств, да, мистер Аллейн? – безмятежно отозвался Фокс.

Предварительное слушание было назначено на двадцать минут одиннадцатого в курительной комнате «Звезды и подвязки». Имея в своем распоряжении полчаса, Аллейн и Фокс зашли на кладбище. Инспектор с особым вниманием осмотрел могильные камни старого Джимми Уэгстаффа, Руфи Уолл и Саймона Касла.

– Надо же, нет числа и месяца, – отметил он и добавил: – Интересно, почему. Надо спросить священника.

– Нет нужды беспокоить священника, – раздался голос за их спинами. Это оказалась мисс Харт, беззвучно приблизившаяся по мягкой земле. Вид у нее был воинственный. – Что вам до этого, не пойму… Руфь Уолл умерла тринадцатого августа тысяча девятьсот двадцать первого года, в субботу.

– У вас великолепная память, – похвалил Аллейн.

– Да какое там… В ту субботу я принесла в церковь свежие цветы и наткнулась на… Такое, знаете, не забывается. Молодой Касл последовал за ней месяц спустя, двенадцатого сентября. По моему мнению, это было самое настоящее самоубийство, – отчеканила мисс Харт. – Если не кривить душой.

– А правду ли говорят, что Руфь Уолл была красавицей?

– Я не знаток женской красоты. Вот что у нее отменно получалось, так это рассорить лучших друзей… А вот он был красивый молодец. Фанни Уэгстафф всячески пыталась до него добраться.