Книга Дело об «Иррегулярных силах с Бейкер-стрит», страница 108 – Энтони Бучер

— Что это? — спросила она, наконец, Джонадаба Эванса. Они ели вдвоём, поскольку миссис Хадсон, цепляясь за классовые различия как за малый остаток прочности посреди хаоса, кормила сержанта Хинкля на кухне.

— Вам нравится? — заботливо осведомился мистер Эванс.

— Очень даже. Так вкусно.

— Я так рад, — он помолчал. — Понимаете — это я сделал.

— Вы?

— Да. Нашлось определённое удовлетворение в том, чтобы что-то сделать. Я терял уверенность в себе. В таком состоянии я часто нахожу целесообразным подтвердить свои способности на кухне, и, поскольку особенно горжусь своим фондю, то попытался его сделать.

— Как вы это готовите? Надо будет как-нибудь попробовать на брате. Видите ли, я исхожу из того принципа, что если стряпнёй можно удовлетворить брата, то муж, когда придёт время, будет предрешён.

Мистер Эванс просиял.

— Возьмите небольшую сковородку, — начал он. — Железную, желательно. Растопите на ней приличный кусок сливочного масла. Добавьте кусочки сыра — любого сорта на выбор — и медленно расплавьте их. Вы извините меня, если мои определения количества не вполне точны? Я не из тех, кого можно назвать метрическим шеф-поваром.

— Боюсь, я тоже, — сказала Морин, — но постараюсь уловить суть.

— Теперь, — голос мистера Эванса всё теплел, — сыр расплавился — золотой лавой. Снимите сковороду с огня — важный и часто пренебрегаемый шаг. Вылейте на неё яйца — одно или полтора на человека — и добавьте соли и вустерского соуса^[111]«по вкусу», как положено выражаться толковой поваренной книге. Перемешайте вилкой яйца и сыр и верните сковороду на очень слабый огонь. Продолжайте, как можно медленнее, непрерывно помешивать; поскольку в результате должно быть — я убеждён — невозможно сказать, где кончается сыр и начинаются яйца. Когда масса по своей консистенции сама отделится от сковороды, фондю готово. Если хотите добавить финальную дань почтения глазу, а также языку, подойдут несколько капель паприки. Но, умоляю, не добавляйте веточки петрушки; ибо я согласен с великим Алексисом Сойером,^[112]что ни одну еду не следует украшать тем, что останется на тарелке несъеденным.

— Вы заставляете это звучать даже лучше, чем ощущаться на вкус, — улыбнулась Морин.

— Надеюсь, это не так! — в ужасе вскричал мистер Эванс. — Ненавижу поваров, чьё единственное искусство заключается в блистательных речах. Идеальный повар должен быть глухонемым и, желательно, неграмотным, чтобы свободно творить без конца лишь вкус.

Морин сделала ещё один глоток фондю и позволила его сырной насыщенности раствориться в своих ликующих рецепторах.

— Но я делала то, что называют фондю, — сказала она. — Это было что-то запечённое с панировочными сухарями и прочим.

— Знаю, — кивнул мистер Эванс. — В современных поваренных книгах эта пудинговая мерзость известна под блистательным именем фондю. Но Брийя-Саварен,^[113]— с не столь уж неоправданной гордостью промолвил он, — поддерживает мой подход.

— И вы вновь ощущаете себя счастливым и довольным собой? После такого вы, конечно, должны испытывать эти чувства.

— Не знаю. Конечно, я чувствую себя лучше, но всё же — я знаю, что я неплохо пишу и несколько лучше готовлю, а было время, когда я считал себя сносным криптоаналитиком-любителем.

— Крипто?..

— Разгадчиком кодов. Интерпретатором шифров — только не думайте, что я путаю эти слова.