Книга Что дальше, миссис Норидж?, страница 87 – Елена Михалкова

– Миссис Норидж, моя жена невиновна, – повторил Флетчер. – Но если на нее обрушатся с обвинениями, она не устоит. Верити потеряла всех близких и вот-вот может потерять свободу. Я щедро заплачу вам. Только найдите настоящего убийцу Патриции Олденбрук.

Оставшись одна, миссис Норидж села в кресло у окна и допила остывший чай.

Элиот определенно что-то недоговаривал. Был ли он сам так уверен в невиновности Верити, как клялся? Эмма вспомнила его жену.

Прелестна, робка, склонна к черной меланхолии. Удачно вышла замуж, не менее удачно обрела подругу. Реджина Гроу печется о своей наперснице больше, чем о сыне. Миссис Норидж замечала, что в те периоды, когда меланхолия Верити отступала, ее печальное очарование несколько рассеивалось. Потерянное эльфийское дитя превращалось в обычную молодую женщину, милую, но и только.

Верити была стеснительна и молчалива. Любила читать. Никогда в жизни, насколько было известно миссис Норидж, не возразила тетке. Серьезно ли притесняла Патриция свою племянницу? Как глубока была обида Верити?

Гувернантка надела легкое пальто, шляпку и спустилась на Бэрри-роуд.

До дома, где жила Петула Бартон, она дошла пешком. Ее высокая сухопарая фигура привлекала внимание, но Эмма не замечала – или делала вид, что не замечает – любопытствующих взглядов.

Миссис Бартон сидела на низкой скамеечке перед клумбой гортензий и выдергивала сорняки. Покойный муж оставил ей неплохое наследство. Петула могла позволить себе нанять садовника. Однако предпочитала расправляться с сорняками сама.

– Здравствуйте, миссис Бартон, – сказала Эмма.

Петула выпрямилась.

Это была женщина лет шестидесяти пяти, полноватая и неулыбчивая. Крупные седые кудри обрамляли загорелое лицо. В Эксберри она слыла чудачкой. Петула редко посещала церковь, однако любила во весь голос распевать церковные гимны в своем доме. Несколько раз, к негодованию соседей, она появлялась в саду, одетая в штаны и сюртук покойного супруга. «Ее могли видеть дети!» – возмущалась Джоанна Стерлинг, женщина безупречная во всех отношениях и чрезвычайно оберегавшая нравственность детей (будучи бездетной – что, возможно, несколько объясняет ее энтузиазм). Определенно, Петула Бартон была из тех людей, которые твердо знают, чего хотят, и не позволяют обществу вмешиваться в их дела.

– Меня зовут миссис Норидж, – представилась Эмма. – Я – гувернантка мистера Финли Гроу.

– Слышала, бедняге нездоровится, – заметила Петула, подойдя к ограде.

– Именно об этом, с вашего позволения, я и хотела поговорить.

Некоторое время Петула, не говоря ни слова, рассматривала гувернантку. Наконец она распахнула калитку и сделала приглашающий жест.

Эмму провели не в дом, а на задний двор, где был обустроен тенистый уголок под лианами винограда: стол из чурбака, два старых стула. Вместо того чтобы позвать служанку, миссис Бартон сама приготовила чай и принесла на подносе. Посуда тоже не отличалась изысканностью.

– Вам известно, что старуху Олденбрук отравили, – утвердительно сказала Петула. – Вы знаете о мышьяке.

Миссис Норидж не стала кривить душой:

– Мне сообщили об этом час назад.

– Значит, в городе обо всем прознают к вечеру. Самое позднее – к завтрашнему утру. Вот тогда-то и поднимется буря! Что ж, не завидую Верити.

– Ее супруг очень встревожен направлением, которое примет расследование. – Эмма отпила чай и поставила чашку на блюдце. – Он убежден, что Верити выставят виновной. Она унаследовала за тетушкой немного, но, кроме нее, других выгодоприобретателей не наблюдается. Если только миссис Олденбрук не имела врагов…