Книга Комната, чтобы умереть, страница 44 – Джек Вэнс

— Пока не знаю. Вероятно, утром.

— Был бы рад вам помочь. Я бы...

— Нет-нет,— сказала Энн.— Я сначала хочу посмотреть все сама.

В трубке помолчали. Затем Эдгар Модли с достоинством сказал:

— Разумеется.

— Я позвоню вам завтра вечером, и мы все обговорим.

— Очень хорошо, мисс Нельсон.

Энн положила трубку. Может, ей стоило принять предложение Модли помочь: придется переносить столько книг. Ну, ничего. Как-нибудь справится. Ключи отца все еще были у Тарра; надо бы их забрать. Но ключи есть и у Мартина Джоунза. Она отыскала в справочнике номер Джоунза и позвонила. Он поворчал, но согласился подъехать и открыть дом. Вот и все.

Вечер еще был весь впереди — пустой и скучный. Энн позвонила двум-трем приятельницам, предлагая поужинать в городе. Все были заняты.

Она приняла душ, переоделась в черное платье для коктейля и поужинала в одиночестве у Джека. И все же оставалась еще уйма времени; рядом был Фермент-отель, салон для коктейля был мягко освещен. Энн, наконец, смогла отдохнуть и расслабиться. Инисфэйл был где-то далеко, обстоятельства смерти Роланда Нельсона перестали ее мучить, и она смогла взглянуть на все это беспристрастно, со стороны.

Вся ее жизнь изменилась после смерти отца. Она не успела еще осознать размеры своего богатства, но сумма явно превышала сто тысяч, даже после уплаты налогов. Остальное, двадцать две тысячи, следов которых так и не удалось отыскать,— добыча шантажиста. По крайней мере, так полагал Тарр. Он все еще держался за версию самоубийства. На ее взгляд, эта версия была ничуть не убедительней любой другой. Но Энн вынуждена была признать, что эту теорию нелегко опровергнуть. Отца нашли мертвым в запертой комнате; самоубийство казалось единственно возможным объяснением. Записка, найденная в камине, то, что со счета были сняты двадцать две тысячи,— все это говорило в пользу версии о шантаже. Энн могла противопоставить фактам и логике только свое твердое убеждение, что Роланд никогда бы не стал откупаться от шантажиста или накладывать на себя руки.

Она вынула из сумочки конверт и написала на обратной стороне. «Вопросы». Повертев в пальцах ручку, она попыталась вспомнить, что ставило ее в тупик по разным поводам, что удивляло, что казалось загадочным. Постепенно образовался следующий перечень вопросов:

Как Элэйн узнала, что Роланд получил наследство? Почему она была так уверена, что он отдаст ей деньги? Была ли эта уверенность основана на чем-то или она просто надеялась, что Роланд ей не откажет?

Для чего Роланду понадобилось столько замков и запоров на двери кабинета?

В то время, когда у Роланда не было денег, он регулярно вносил арендную плату (есть счета, которые это подтверждают). Когда он получил наследство, он задержался с оплатой. Просто расслабился? Или были другие причины?

Где находилась Элэйн с марта? Где она сейчас?

Почему Элэйн написала такое неопределенное письмо, без обратного адреса, не сообщив ничего, кроме того, что она хочет получить деньги?

Если Элэйн получила от Роланда пресловутые двадцать две тысячи, почему она продолжает жаловаться на нехватку денег?

Вопросы, касающиеся Элэйн, подразумевали такой не устраивающий Энн ответ, как шантаж и самоубийство. И все же Энн пришлось согласиться, что все три составные части этой версии — Элэйн — шантаж — самоубийство — являли собой неразрывное единство.