Книга Опаловая змея, страница 201 – Фергюс Хьюм

– Почему? – спросил Норвуд.

– На то были очень веские причины, – сдержанно ответил Десмонд.

– Были ли ваши очень веские причины связаны с убийством?

– Да, они связаны.

– Разве вы не можете рассказать их мне сейчас?

– Если вы дадите мне несколько минут на размышление, я, возможно, объясню.

– Очень хорошо, – весело отозвался Норвуд.

– Почему вы не рассказали нам все это раньше? – удивилась Мэй.

– Потому что леди Бэлскомб заставила меня пообещать, что я буду молчать о ее визите, – произнес Майлз. – Когда она узнала, как Каллистон обманул ее, то ушла в ярости, заверив меня, что вернется домой и не станет рисковать положением в обществе ради него. Если бы я рассказал вам о ее визите, мне пришлось бы рассказать вам и все остальное.

– Зачем ради какой‐то женщины совать шею в петлю? – недоумевал Норвуд.

– Я бы этого не сделал, – возразил Майлз. – Если бы дело дошло до худшего, я бы все рассказал, но мне хотелось оставаться верным своему обещанию как можно дольше.

– А что вы думали о том, с кем уехал Каллистон?

– Сначала я думал, что ни с кем, – медленно ответил Майлз, – но когда вы пришли и спросили о Лене Саршайн, я вспомнил, что они поменялись одеждой, и уже зная, что они близнецы – леди Бэлскомб все мне открыла в тот вечер, – догадался, что это Лена Саршайн заняла место своей сестры.

– Пока все складно, – подытожил Норвуд. – Но какие же у вас веские причины не называть настоящего имени убитой?

Майлз снова побледнел и яростно прикусил нижнюю губу. Затем он повернулся к Мэй и взял ее за руки.

– Вы сможете вынести еще одно потрясение? – спросил он, испытующе глядя на нее.

– Да, – откликнулась она еле слышно.

«Боже мой! – подумал Норвуд. – Уж не собирается ли он признаться, что сам убил женщину?»

Майлз немного помолчал и уже собирался заговорить, когда дверь камеры отворилась и вошел Даукер, сдерживая волнение.

– Доброе утро, мисс Пенфолд и джентльмены, – быстро начал он. – У меня есть для вас новость – хорошая новость!

– Какая? – полюбопытствовал Норвуд.

– По поводу происшествия на Джермин-стрит, – ответил Даукер. – Я был у лорда Каллистона и выяснил, что он делал в ту ночь.

– Ему выдвинуто обвинение? – спросил Норвуд.

– Даже если бы так и было, это не имело бы большого значения, – ответил сыщик, – потому что объявился настоящий преступник.

– Что? – воскликнули Норвуд и мисс Пенфолд, в то время как Майлз ничего не сказал, но жадно впился глазами в лицо Даукера.

– Да, она призналась.

– Она? – воскликнула Мэй. – Это женщина?

– Это – Лена Саршайн!

– Лена Саршайн! – удивленно повторили все трое.

– Именно так. Она призналась, что в ту ночь преследовала свою сестру и убила ее из ревности.

– Какое оружие она использовала? – недоверчиво спросил Десмонд.

– Вот это. – Даукер продемонстрировал кинжал, который Лена бросила ему под ноги.

– И вы верите в эту историю? – усомнился Десмонд.

– Сначала я не поверил ни единому слову, – медленно ответил сыщик, – но теперь я в затруднении, так как не понимаю, что она выиграет, признав себя виновной в преступлении, которого не совершала.

– Я могу сказать вам, что она выиграет, – горячо возразил Десмонд. – Она преданно любит Каллистона и думает, что вы пытаетесь обвинить его в преступлении. Она подслушала ваш разговор?

– Кое-что, – неохотно признался Даукер.

– Тогда это все объясняет, – торжествующе сказал Майлз. – Она решила, что Каллистону грозит арест за убийство, и поклялась, что сделала это, чтобы спасти его. Не забывайте, что она – очень ранимая натура, и ее нервы напряжены от потрясения, вызванного смертью сестры. Десять к одному: она сама не знала, что говорит.