Книга Слепой цирюльник, страница 136 – Джон Диксон Карр

В комнате сгущались сумерки. Немо снял свою шляпу и утер ею лоб. Затем взмахнул рукой.

– Я вам объясню, – начал он, – почему нельзя переломить то, что написано тебе на роду. Я заполню пробелы в вашей истории. Я покажу, как обман, которому никто не смог бы противиться, выманил меня из уютнейшего места на земле. А эта молодежь… они решили, что это весело…

Я не стану открывать вам, кто я, – заявил он, оглядев всех с таким странным выражением лица, что Моргану вспомнилось, как Вудкок щурился на потолок в почтовом салоне. – Я могу быть кем угодно. И вы никогда не узнаете. Я мог бы назваться Гарри Джонсом из Сербитона, или Биллом Смитом из Йонкерса, или же кем-то, кто не сильно отличается от человека, которого я изображаю. Впрочем, я расскажу вам о своей сущности: я призрак. Понимайте как хотите, я объяснять не стану. У меня никогда уже не будет шанса объяснить.

Он усмехнулся. Никто не издал ни звука. Желтый свет за окном окрасил его лицо в странный оттенок, пока он внимательно всматривался в доктор Фелла, Дженнингса и Моргана.

– Или, может, я всего лишь Чокнутый Томми из… Да кто сумеет определить? Однако я скажу вам, что проделал этот фокус безупречно. Я подменил собой Стертона так, что никто ничего не заподозрил, только я не буду вдаваться в подробности, как именно, потому что тогда могут быть неприятности у других. Я обманул даже его секретаршу. Да, признаю, она на тот момент проработала у него всего месяц или два, но все равно я ее обманул. Я был эксцентричным старикашкой, который не помнит о своих делах, и она все улаживала. Она была мила. – Он погладил воздух и сдавленно фыркнул. – Я проделал все так ловко, и мне пришла мысль: «Немо, ты собирался изображать лорда Стертона, чтобы раздобыть изумруд, но почему бы тебе не продолжить?»

Я оставил секретаршу при себе. Не следовало мне убивать в Нью-Йорке Макги, однако он занимался алмазами, а перед алмазами я не в силах устоять. Когда я поднимался на борт этого лайнера, у меня была куча наличности Стертона – никогда не видели, как я подделываю подписи? – и почти пятьсот тысяч фунтов в драгоценных камнях. Остальные знали только о том, что у меня имеется изумрудный слон. И что же я намеревался сделать? Заплатить за него пошлину, как полагается честному человеку, без дураков. Для всех остальных я ведь был знаменитый Стертон, не стану же я провозить контрабанду, – в общем, мой багаж проверяли весьма поверхностно. Я понимал, что, оказавшись так близко ко мне на борту, Хильда – мисс Келлер, моя Хильда – может догадаться, кто я такой. Но я и сам этого хотел. Я собирался сказать ей: «Ты глубоко увязла, слишком глубоко, и я единственный, кого тебе стоит держаться, поэтому… – Он взмахнул рукой и договорил густым, наводящим жуть голосом: – Поэтому перевози-ка ко мне свои пожитки, Хильда», – так бы я ей сказал. Ха!

– Если уж вам досталось столько денег, – резко произнес доктор Фелл, – зачем же вы украли кинопленку?

– Неприятности, – произнес Немо, постукивая себя по носу свободной рукой. – Доставить неприятности… да кому угодно, кому получится, неужели вы не понимаете? Нет, не понимаете. Я собирался отдать пленку даром, бесплатно – тому, кто с ее помощью сумеет причинить как можно больше вреда. Все еще непонятно? Зато понятно мне. Я как Стертон. Я мог бы быть призраком Стертона: я – ненавижу – людей. – Он захохотал и потер голову. – Об этой киноленте я узнал в Вашингтоне. Хильда, еще не понимая, кто я такой, вернулась днем из радиорубки. Она рассказала мне о весьма, весьма курьезной радиограмме, которую случайно услышала. И тут моя соображалка заработала. И я решил: «Вот мой шанс деликатно все ей объяснить». Я заполучу кинопленку, покажу ей, и мы подумаем – вместе, – сколько бед она сможет принести.