Книга Тайна старого морга, страница 117 – Стелла Даффи, Найо Марш

Неожиданно предутренние сумерки сменились кромешной тьмой: все скрыла непроницаемая повязка, грубо накинутая ей на лицо. Сару силой вытащили с водительского сиденья и бросили на пол автобуса. Она едва успела позвать на помощь, как рот ей заткнули той же тканью, а руки заломили за спину и связали. Перекатываясь по пыльному полу автобуса, она слышала шарканье и шорохи: что-то тяжелое втащили в автобус и бросили на пол. Автобус затрясся в такт урчанию мотора и двинулся задним ходом, затем развернулся и помчался прочь. Сару бросало из стороны в сторону и пребольно било о края сидений. Она насчитала один изгиб дороги, другой, большую кочку, маленькую, поворот, еще поворот. Если автобус вел отец О’Салливан – а никто иной не мог сидеть за рулем, – он не хуже самой Сары знал местные дороги. Сейчас они, по ощущениям, сделали большую петлю и возвращались в больницу, что не имело смысла. Наконец, автобус резко остановился, мотор выключили и сердце Сары упало: она узнала голос отца О’Салливана. Ей показалось, что он обращается к ней, и не поняла, отчего его панический шепот настолько тих. Но когда Сара услышала голос, ответивший викарию, кровь застыла у нее в жилах.

После слов Розамунды об исчезновении Сидни Брауна Аллейн, не мешкая, перестроил свой план. Сандерсу предстояло действовать в соответствии с ранее полученными распоряжениями, Брейлинг должен был сопровождать Аллейна в пещеру, а Розамунде поручалось не спускать глаз с Глоссопа и Келли.

– И если вам удастся сделать так, чтобы до рассвета больше никто не исчез, я останусь вам неимоверно благодарен, мисс Фаркуарсон.

На этот раз они направились к пещере бегом. Аллейн бежал первым, не оступаясь, с подогретой яростью собранностью, которая и беспокоила Брейлинга, и вызывала в нем уважение. Душа у него была не на месте потому, что ему еще предстояло объясняться со старейшинами племени и с собственными стариками, и Аллейн мог оказаться, так сказать, единственным свидетелем защиты капрала. А зауважал он англичанина потому, что тот приближался к пещере с невероятной скоростью, да еще и в темноте. Впрочем, оглядевшись, Брейлинг обнаружил: мрак начинает редеть. Он различал свои ноги на земле, свои вытянутые руки. Вскоре тьма вновь ненадолго сгустится, а потом настанет день. Брейлинг не знал, почему Аллейну так важен рассвет, но предпочел поверить без расспросов.

Буквально через несколько минут они уже спускались в пещеру. Аллейн первым погрузился в прохладный мрак, Брейлинг неотступно следовал за ним. Оба были настороже и наготове.

Аллейн шепнул Брейлингу:

– Надеюсь, мы сможем использовать ложный рассвет к своей выгоде: когда за нашими спинами станет светло, лица окажутся в тени. Если Сидни здесь и, как я полагаю, на карнизе, он будет как на ладони. Надо постараться разгадать его намерения, не теряя времени. Идите за мной, Брейлинг, я вам доверяю.

Они двинулись вперед, дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте. Без плотного белого света фонариков, сглаживавшего выступы и впадины, пещера казалась объемнее и глубже. У дальней стены на выступе скалы – там, где карниз превращался в мост между пещерой и бездонной томо, – стоял молодой Сидни Браун. Его лицо смутно белело на фоне густо-графитовой скалы. Его била крупная дрожь, руки были стиснуты от страха или смятения, но он заговорил, не опуская взгляд. Голос звучал удивительно отчетливо – сказывалась акустика пещеры: будто бестелесный свидетель рассказывал свои тайны над бездной.