Книга Десять чайных чашек, или Убийство павлиньими перьями, страница 118 – Джон Диксон Карр

Причем эта шляпа не принадлежала Филиппу – она была ничья. Она была куплена специально, как специально на ленте внутри было отпечатано имя Филиппа – чтобы, если кто спросит, сослаться на собственную рассеянность. Зачем ему понадобилась эта шляпа? Чтобы скрыть затылок. Но почему в таком случае не взять одну из шляп Филиппа? Потому что тот носил только котелки, а шляпа должна была быть мягкой…

Что ж, джентльмены, когда все это собралось в кучу, из глубин моей памяти всплыло воспоминание о рождественской вечеринке и девушке с обожженной порохом спиной. И мое воображение нарисовало ясную картину того, что случилось в квартире Вэнса Китинга в понедельник вечером. Давайте предположим (никаких доказательств у нас пока нет), что тот выстрел, о котором нам никто не сказал ни слова правды, на самом деле сделал Гарднер. Представьте, что они рассматривают револьвер. Гарднер взводит курок, направляет револьвер на Китинга – то ли случайно, то ли в шутку, то ли с враждебными намерениями, Китинг не понимает – и… просто протягивает его. А Китинг отшатывается. Только представьте себе это. Мы знаем, что втайне он боится огнестрельного оружия – он, бесшабашный искатель приключений! – но скорее умрет, чем признается в этом. И вот он задергался, как школьница, в присутствии друга и собственного слуги. Он отворачивается с недовольным восклицанием, и палец Гарднера – случайно или намеренно – нажимает на курок. Вот почему камердинер закричал: «Ради бога, сэр, осторожней!» – и уронил поднос со стаканами, когда раздался выстрел, но не в десяти, или семи, или шести футах от него, а рядом с затылком Китинга. Пороховой ожог? Его затылок должно было опалить, как пылающей головней.

Понимаете, Гарднер предстал перед нами в облике веселого и умного человека, с пылким воображением. Но хотел бы я знать, как он выглядел, когда нажимал на курок.

Что было дальше? Я долго размышлял об этом, пока наконец не сказал себе: ага! Есть одна мысль, которая должна была обжечь самолюбие Китинга, как порох обжег его затылок. Это мысль о том, что он испугался наставленного на него пистолета, и все это видели. Поэтому, когда Гарднер торопливо произносит – вы помните, Филипп упоминал, что тот говорил что-то, но слов он не разобрал, – так вот, когда Гарднер говорит: «Господи, прости! Какая нелепая случайность! Возьми револьвер, иначе мне не избежать неприятностей», – Вэнс берет револьвер.

В этот момент Филипп и заглянул в дверь. Больше он ничего разглядеть не успел, потому что Вэнс, по его словам, стоял к нему лицом, а в комнате было темно. Но заметьте, именно Вэнс выглядел испуганным – это все, что заметил официант, потому что его тут же прогнали.

Когда Вэнс Китинг осознал ситуацию, то пришел в бешенство. Он оказался в положении какого-то комического, нелепого персонажа – а это он ненавидел больше всего. На следующий вечер должна была состояться вечеринка с убийством, к которой он тщательно готовился и где собирался выступить в роли детектива. Дело не только в том, что ему теперь пришлось бы появиться с обожженным порохом затылком, спаленными волосами и забавной шишкой от угодившего в него пыжа перед невестой и будущей любовницей, хотя одно это для парня с его тщеславием уже достаточно неприятно. Но если он покажется в таком виде на вечеринке и расскажет о героическом ранении холостым патроном, то даже самым недалеким игрокам станет ясно, что они с Гарднером задумали какую-то аферу, чтобы он смог блеснуть в игре. И тогда он будет выглядеть дураком вдвойне.