Книга Десять чайных чашек, или Убийство павлиньими перьями, страница 115 – Джон Диксон Карр

Мастерс сел за стол и разложил бумаги. Поллард с блокнотом остался стоять у стены. Пока Соар беспокойно ходил по комнате, Г. М., не переставая сыпать проклятиями, уселся на диван и, в утешение, раскурил особенно вонючую сигару.

– Хорошо бы вы все перестали мельтешить у меня перед глазами, – ворчливо пробасил он. – Джентльмены, у этого дела есть одна приятная сторона. Она проявляется, так сказать, автоматически. У нас возникает проблема, и вскоре мы ее решаем, у нас появляется другая проблема, за ним опять следует решение – и так все время.

Теперь, скажете вы, осталось выяснить, как и почему Гарднер проделывал все эти трюки с исчезновениями, и можно со спокойной душой закрывать дело.

Ничего подобного. Проблем остается гораздо больше, даже если понимаешь, как работает этот механизм. Взять хотя бы вопрос о мере вины – его не решить с помощью логарифмической линейки. У нас имеются неопровержимые факты: Рональд Гарднер убил Китинга и Бартлетта, он убил их в одиночку, не прибегая ни к чьей помощи, насколько позволял ему сам способ убийства. Вдохновила его на это миссис Дервент. Он совершил преступление не ради денег, он сделал это для нее. И вот в чем проблема: как много было известно этой далеко не глупой леди? Насколько глубоко она сама в этом завязла? Как далеко зашла? И когда эта изобретательная парочка предстанет перед судом, что вы сможете предъявить женщине?

– Мотив не имеет значения, сэр, – перебил его Мастерс, качая головой. – Лучше расскажите нам о механизме.

– Плевать на механизм, – возразил Соар. – Я хочу знать, какой был мотив.

– Поскольку, не считая этих двух моментов, – продолжил Г. М., раздосадованный тем, что его перебили, – путь полностью расчищен, я шаг за шагом проведу вас по всем обстоятельствам дела, используя фрагменты ваших собственных наблюдений и записей Боба, и покажу картину, которая сложилась у меня.

Начну, пожалуй, с признания: до того, как прозвучало заявление Бартлетта, старик блуждал в потемках. Черт возьми, я вообще не мог сообразить, какие из кусочков собранной информации правдивы, пока мне в глаза не бросилось некое вопиющее несоответствие. И я просто ахнул.

Итак, что мы увидели, когда в первый раз прибыли на место? Мы увидели Бервик-Террас – узкую улочку, шириной всего в двадцать ярдов, или шестьдесят футов. С каждой стороны улицы здесь стоит по четыре дома. Они построены в одно время и, не будь заборов, выглядели бы как близнецы. Окна и двери дома, откуда наблюдал Холлис, находятся точно напротив окон и дверей этого дома. Ага. Если бы можно было доказать, что Китинг был убит выстрелами, сделанными с некоторого расстояния (скажем, с шестнадцати футов, из чердачного окошка напротив), то у нас не было бы никаких проблем, как сам Мастерс тогда и сказал.

– Вы же не собираетесь объявить, что так все и случилось? – фыркнул Мастерс.

– Разумеется, нет. Потерпи минутку. Мы пока просто сидим и рассуждаем. Как я уже сказал, в этом случае дело было бы элементарным, особенно учитывая размер этого окна. – Он кивнул в его сторону. – Размеры вам известны – четыре фута на пять с половиной. Окошко немаленькое, и главное – довольно широкое.

Однако медики уверяют, что этого никак не могло произойти. Когда в комнату ворвался Поллард, пулевое отверстие на спине Китинга действительно дымилось, а ткань пальто тлела. Конечно, первый выстрел прозвучал приглушенно, словно бы издалека, но второй был просто оглушительным, так что не возникало никаких сомнений, что стреляли именно в комнате. Да и пороховые ожоги на затылке Китинга свидетельствовали о том, что обе пули были выпущены с близкого расстояния.