Книга Десять чайных чашек, или Убийство павлиньими перьями, страница 114 – Джон Диксон Карр

Но что, если преступнику удастся убить жертву так, что полиция не сможет понять, как это произошло? Запертая комната, одинокий труп среди заснеженного поля – да что хотите! Полиция может быть уверена, что преступник – он. Его могут поймать с руками по локоть в крови и кровавыми деньгами в кармане. Если его осмелятся привлечь к суду, судья и присяжные, возможно, не будут иметь ни капли сомнения в его виновности. Однако, если не будет понятно, как он это сделал, его оправдают. Закон не знает сослагательного наклонения, он работает с неопровержимыми доказательствами. И наш преступник в своих расчетах использовал краеугольный камень правовой системы – обоснованное сомнение.

Этот человек не является суперзлодеем в том смысле, какой мы привыкли вкладывать в это слово. Сомневаюсь, что его намерения вообще были преступны. Убийца Вэнса Китинга – всего лишь очень умный человек с богатым воображением, который придумал новый способ избежать наказания и использовал подвернувшуюся возможность. Но стоит какому-нибудь тупоголовому полицейскому случайно натолкнуться на разгадку его трюка, и убийце конец. Конечно, с ним будет покончено, как только станет известно, что у него фальшивое алиби или где спрятано оружие, но он будет по-настоящему разоблачен, связан по рукам и ногам и трижды проклят, когда выяснится, что невозможное убийство вовсе не является таковым. Миссис Джем, я даю вам последний шанс изобличить своего сообщника. Кто убил Китинга и Бартлетта? Вы расскажете? Или это придется сделать мне?

– Я…

– Ладно, – произнес Г. М. изменившимся тоном. – Не хотите – как хотите. Теперь, Мастерс, я выложу голые факты, и ты решишь сам…

– Прошу прощения, – перебила его женщина спокойным, холодным голосом. – Как вы сами сказали, я не такая уж и дура. Вам не удастся запугать меня или заставить обманом сказать то, чего я говорить не хочу. Вам не довести меня до истерики. Но мне известен мой долг, и всякий ложный альтруизм, который, возможно, заставил меня выгораживать убийцу, теперь отброшен. Так знайте: Китинга убил…

Дверь отворилась, и в комнату вошел человек в длинном дождевом плаще. Он двигался так быстро и непринужденно, без всякой суеты и напряжения, что прошел уже половину комнаты, прежде чем они осознали его присутствие. Поллард заметил, что с плаща и шляпы новоприбывшего ручьями стекает вода. Брызги воды полетели во все стороны, как от отряхивающейся собаки, когда он потянулся через стол и схватил обоюдоострый нож.

Собирался ли он использовать его против женщины или против себя, никто не понял. Возможно, он и сам этого не знал. Когда его рука коснулась ножа, Поллард схватил стальной кувшин-головоломку и со всей мочи опустил на его правое запястье вошедшего. Подоспевший Мастерс вцепился в неизвестного с одной стороны, Поллард схватил его с другой, но в применении силы не было необходимости.

Убийца Вэнса Китинга, тяжело дыша, оглядел всех несчастными, недоумевающими глазами, потом взглянул на женщину, которая ответила ему спокойным немигающим взглядом, и горько усмехнулся.

– Ладно. Вы победили, – хрипло проговорил Рональд Гарднер.

Воскресным вечером, когда солнце еще не закатилось, но в воздухе уже чувствовалась легкая прохлада, четверо мужчин подъехали к дому номер четыре по Бервик-Террас в «ланчестере» Г. М. Это были сам Г. М., Мастерс, Поллард и Бенджамин Соар, и они выглядели так, словно собрались на совещание. Им пришлось подняться под самую крышу, в маленькую комнату на чердаке, где еще оставалась мебель, хотя скатерть и чайные чашки со стола были давно убраны.