Книга Десять чайных чашек, или Убийство павлиньими перьями, страница 42 – Джон Диксон Карр

– Разрази меня гром, сынок, – воскликнул он, – я всегда считал вас крепким грецким орешком! Расколоть такой, может, и не сложно, но чтобы извлечь содержимое, приходится попотеть. Значит, так. Было ли широко известно о существовании нового завещания?

– Нет. Кроме Китинга и моего приятеля, который его составил, думаю, о нем знал только я.

– А как насчет миссис Дервент?

– Ох… Этого я не могу вам сказать, поскольку никогда ее не спрашивал. Но, – сухо признал адвокат, – мне представляется вполне возможным, что Китинг коснулся этой темы в разговоре с моей женой.

– Держу пари, что так оно и было. Видите, к чему это нас ведет? Это дает ей отличный мотив, но вы же понимаете, что мотив появляется и у вас?

– Разумеется. Поэтому я и рассказал вам об этом, – объяснил Дервент. – Через день-два история с завещанием станет общеизвестной. И я предпочитаю обсудить этот вопрос здесь, а не полагаться на умозаключения, к которым вы придете за моей спиной. Поэтому окажите мне любезность – выслушайте меня сейчас. – Он снова отложил сигару в сторону и наклонился вперед, остановив на Г. М. взгляд проницательных светло-серых глаз. – Я – не богатый человек. Некоторые капризы моей жены влетают мне в копеечку. Даже не хочу упоминать, например, во сколько мне обошлась аренда лимузина, чтобы отправить ее с помпой сегодня вечером в Стритхем навестить двух незамужних тетушек.

– Двух незамужних тетушек… Бедный Мастерс! – ухмыльнулся Г. М. – Так что же?

– Но, уверяю вас, Мерривейл, я не убивал Китинга, если у вас вдруг появилось такое подозрение. Не думаю, что вообще пошел бы на убийство… за деньги. И я не держал зла на этого мальчика. Напротив, я желал ему всяческой удачи.

– Вы желали ему удачи, – повторил Г. М. глухим голосом. – Это дело таит в себе массу сюрпризов. Ладно. Ответьте тогда, ухлестывал ли Китинг за вашей женой?

– Насколько мне известно, да.

– Между ними что-то было?

– К несчастью, нет.

Сержант Поллард поднял глаза от блокнота с записями.

– Я плохо расслышал последнюю фразу, сэр. Вы сказали: «к несчастью» или «к счастью»?

Дервент посмотрел на него с холодной снисходительностью.

– Я сказал «к несчастью»? Ах ты ж… Прискорбная оговорка, сэр. Конечно, я имел в виду «к счастью». В конце концов, нам всем известно, что добродетель – лучшее украшение красавицы. Поэты практически единодушны на этот счет, а некоторые шекспировские героини просто превращают ее в культ. Да, миссис Дервент добродетельна. Не побоюсь заявить, что, при всей ее любви к мужчинам, она одна из самых добродетельных женщин, которых я знал. К счастью, я еще способен вспомнить один или два эпизода из нашей ранней супружеской жизни, в противном случае мне бы оставалось только удивляться, какому биологическому процессу – более подходящему, пожалуй, для лимерика^[18], чем для реальной жизни, – наш сын Джереми обязан своим существованием.

Он улыбнулся, и его улыбка была полна сдержанного обаяния.

– Вы застали меня, джентльмены, в настроении для откровенного разговора. Оно не часто меня посещает. Скорее всего, его вызвало ясное осознание того, что, когда это дело станет достоянием общественности, меня ожидает профессиональный крах. Я слишком стар, чтобы разразиться горькими стенаниями по этому поводу, хотя все же рассчитывал спокойно дожить оставшиеся годы. Даже если не принимать во внимание разоблачений, касающихся моей жены, факт остается фактом – я был последним жильцом в двух домах, где произошли странные и жестокие убийства. Именно поэтому я собираюсь рассказать вам обо всем, что случилось между Китингом и миссис Дервент.