Онлайн книга «Расследования Арсена Люпена»
|
– Крестный! Крестный! Потом она заметила маркиза д’Эрлемона – тот курил трубку, сидя на старой скамейке в тени туевых деревьев, в двадцати шагах от дома. – А, ты уже встала, – весело воскликнул он. – Ты же знаешь, что сейчас всего-навсего десять утра? – Я так долго здесь сплю! Посмотрите, крестный, что я нашла в шкафу, – старую соломенную шляпу! Она исчезла в комнате, потом спустилась вприпрыжку по лестнице, пересекла террасу, подошла к маркизу и подставила ему лоб для поцелуя. – Боже мой, крестный, так вы по-прежнему хотите, чтобы я вас так называла? Господи, как я счастлива! Как все замечательно! И как вы добры ко мне! Я вдруг попала в сказку. – Ты этого заслуживаешь, Антонина… Даже судя по тому немногому, что ты рассказала мне о своей жизни. Я говорю «немногому», потому что ты ведь явно не любишь говорить о себе? По ясному лицу Антонины пробежала тень, и она ответила: – Это совсем неинтересно. Только настоящее имеет значение. Ах, если бы это настоящее могло длиться вечно! – Почему бы и нет? – Потому что сегодня днем замок выставят на аукцион, а завтра вечером мы будем в Париже. Какая жалость! Здесь так дивно дышится! Радостно и сердцу, и взору! Маркиз молчал. Она коснулась его руки и нежно спросила: – Вы обязательно должны продать его? – Да, – ответил он. – Что поделать? С тех пор как я купил его очертя голову у моих друзей Жувелей, я приезжал сюда самое большее раз десять и всегда не дольше чем на сутки. А поскольку мне нужны деньги, я принял это решение, и если не случится чуда… Он помолчал и добавил, улыбаясь: – Кроме того, раз уж ты так полюбила эти места, похоже, у тебя появилась возможность здесь поселиться. Она посмотрела на него в недоумении. Он рассмеялся: – Мне кажется, что с некоторых пор нотариус Одига, сын и наследник своего покойного отца, заглядывает сюда все чаще и чаще. Да-да, я знаю, он не слишком привлекателен, но тем не менее он так проникся к моей крестнице! Девушка зарделась: – Не издевайтесь надо мной, крестный. Я даже не заметила этого месье Одига… А вот замок мне сразу понравился, прежде всего потому, что со мной здесь вы. – Это правда? – Чистая правда, крестный. Он был тронут. С первой же минуты это дитя (как теперь он знал – его дочь) смягчило слегка очерствевшее сердце старого холостяка и задело душу, поскольку он чувствовал в этой девушке неподдельное изящество и искренность. Его также привлекала некая окутывавшая ее таинственность, интриговало упорное умалчивание о событиях из ее прошлого. Порой она казалась бесконечно одинокой и не могла сдержать порывов, свойственных ее экспансивной натуре, но затем вновь овладевала собой. В его присутствии она сохраняла смущающую его сдержанность и казалась равнодушной, иногда даже почти враждебной к вниманию и заботе человека, которого так неожиданно стала звать крестным отцом. Причем, как ни странно, с момента их приезда в замок маркиз тоже производил на девушку подобное, слегка двойственное впечатление, вызванное чередованием в нем веселости и невозмутимости с некоторой противоречивостью поступков. Впрочем, хотя взаимная симпатия и толкала их навстречу друг другу, они не смогли за столь короткое время разрушить все преграды, которые существуют между незнакомыми людьми. Жан д’Эрлемон часто пытался понять, что ею движет; он пристально всматривался в девушку и говорил: |