Онлайн книга «Руки Орлака»
|
– Хорошо, – сказал нотариус, – и прости за сомнения. Просто я нахожу несколько странным, что человек может пуститься в столь серьезное предприятие вслепую. Задача поверенных не соединять любящие сердца, а скреплять брачным союзом семьи, которые уверены, что подходят друг другу. Этим и объясняется мое профессиональное удивление. Да и потом, знаешь ли, старина, я, наверное, так никогда и не привыкну к этим переменам в твоем настроении… – Боже правый! К каким еще переменам? – Ты вдруг без всяких причин глубоко задумываешься, прячешься в свою скорлупу, как сейчас, и становишься таким рассеянным, что невольно возникает вопрос: «Осознает ли он, о чем только что говорил?» – А, вот ты про что! – хохотнул Марей. – Так я занят важным делом. Из головы никак не идет одна задачка… Фейяр внимательно посмотрел на друга, затем покачал головой: – Ну ты и тип! Мне, наверное, и жизни не хватит, чтобы понять тебя, о поэт, о философ, о художник! Такую загадочную личность еще поискать! – Я тебя слушаю, – проговорил Жан Марей. – Можешь начать так: «Жили-были…» – Жили-были две сестры – барышни Осмон. Старшая, Елизавета, вышла замуж за графа де Праза, офицера из знатного, но обедневшего рода. Вторая, Жанна, – она, к слову, была намного моложе – стала избранницей очень богатого господина Ги Лаваля, выдающегося исследователя Центральной Африки. Лет через десять после свадьбы старшей ее супруг, капитан де Праз, принял смерть на поле битвы, как и подобает военному. У него остался сын Лионель. Ты меня слушаешь, Жан Марей? – Ну разумеется, старина! – Вид у тебя такой, будто ты на луне… Ну да ладно, я продолжаю. Так вот, мадам де Праз овдовела и влачила жалкое существование на нищенскую пенсию, а ее сестра, красавица мадам Лаваль, имела многомиллионное состояние, жила в Нёйи, близ Булонского леса, в огромном особняке и каждое лето проводила в роскошном имении Люверси, по праву считавшемся одной из жемчужин долины Шеврёз. Все эти богатства достались ей от отца Лаваля, крупного промышленника, и Жанна с согласия мужа предложила сестре поселиться вместе с сыном у них. Вдова, конечно, обрадовалась: куда ей было деваться? То вообще была очаровательная пара – эти мсье и мадам Лаваль, которые сейчас, если бы не злой рок, стали бы твоими тестем и тещей. Они обожали свою дочурку, миленькую девчушку-проказницу. Однако же Ги Лаваль следовал призванию, которое оказалось сильнее любви и отцовской привязанности. Пылая страстью к опасностям, к путешествиям, к далеким экспедициям, он проводил в разъездах по шесть месяцев в году. Сам понимаешь, в подобных обстоятельствах он с радостью ухватился за мысль, что графиня с сыном устроится у Жанны, ибо резонно полагал, что той не придется скучать в обществе старшей сестры и племянника. Более того, это доброе дело принесло и материальную выгоду: мадам де Праз была настолько же экономной и методичной хозяйкой, насколько мадам Лаваль – женщина ужасно обаятельная! – безалаберной и расточительной, и так уж вышло, что вскоре именно вдова начала распоряжаться в буфетной, на кухне и в погребе во благо семейства Лаваль. Так вот обстояли дела… Ты меня слушаешь? Уверен, что слушаешь?.. Так вот, повторюсь, обстояли дела, но тут мадам Лаваль вдруг скончалась. Произошло это, насколько мне помнится, чуть более пяти лет тому назад. Она умерла в Люверси, во время пребывания там Ги Лаваля и по его вине. То была настоящая трагедия. Несколькими днями ранее Лаваль вернулся из какой-то африканской глубинки и в числе множества экзотических редкостей привез с собой кучу змей, которых собирался отдать в зоосад. |