Онлайн книга «Руки Орлака»
|
В Америке я получил от Жаклин столько писем, сколько и рассчитывал получить, и, в свою очередь, сам часто писал ей, несмотря на суматоху. Мне повезло «закрыть» дело самым успешным образом, после чего – прошло ровно пять недель со дня моего отбытия – я отплыл обратно во Францию с намерением как можно скорее рвануть в Сен-Ком. Но что стало для меня восхитительным сюрпризом – Жаклин ждала меня на набережной Гавра. Покинув свой небольшой курорт (и уже не помышляя туда вернуться), она прилетела в Париж, как только узнала о моем прибытии, и, сгорая от нетерпения снова увидеть своего супруга, знаменитого сыщика, о «подвигах» которого трубила вся французская пресса, явилась встречать меня в Гавр. В поезде, унесшем нас обоих в Париж, я, как говорится, буквально пожирал Жаклин глазами. Никогда еще я не находил ее такой соблазнительной, такой счастливой, такой нежной! Она изрядно загорела под палящим солнцем Сен-Кома и теперь выглядела, словно какая-нибудь мулатка с Мартиники. Ах! Эти белокурые волосы на фоне смуглой кожи!.. Вы представить себе не можете, Гайяр, какая это была красота!.. К тому же она немного похудела – весьма кстати. Она гоняла свое обручальное кольцо взад и вперед по всему пальцу, глядя на меня бесконечно невинными голубыми глазами. А я был так смущен, что не мог вымолвить и слова… Наконец я изрек что-то вроде: «Вижу, Лин, вы принимали солнечные ванны!» Она протянула ко мне свои загоревшие руки. И тут я сказал, уже совершенно иным тоном: «Жаклин, малышка, где вы проводили время в мое отсутствие?» Она громко рассмеялась: «Как – где? В Сен-Коме, конечно же!» «Я так не думаю, Жаклин. Потому что в Сен-Коме вы могли быть лишь моей женой, лишь мадам Жером». «И что?» «А то, что вы, несомненно, встречались с кем-то, перед кем хотели выглядеть женщиной, свободной от каких-либо уз, – встречались с мужчиной, либо слишком совестливым, либо слишком щепетильным, с мужчиной, который запрещает себе пользоваться тем, что принадлежит другому». «Вы сошли с ума!» «Ничуть. Но вот вы, Жаклин, насколько я вижу, никогда не сделаетесь благоразумной женщиной – так и останетесь романтичной и авантюрной натурой!» Тут она решила рассердиться, возмутиться, но уже больше не пытаясь, однако, обороняться. «Это постыдно! Вы приставили ко мне ваших ищеек!.. Ненавижу… я вас ненавижу!..» «Жаклин, – печально сказал я, – даю вам слово, что за вами никто не следил». «Лгун! Лгун! Как бы тогда вы узнали?» «Я никогда не лгу, – продолжал я. – Просто есть мелочи, которые сами по себе много скажут тому, кто умеет их замечать. Жаклин, еще недавно вы не снимали кольцо ни под каким предлогом, но его не было на вашем пальце на том пляже – и это уж точно было не в Сен-Коме, – где вы принимали солнечные ванны в компании порядочного мужчины – или же труса, – который, должно быть, даже и не подозревает о моем существовании». «Я никогда не снимала кольцо!» «Расскажите это кому-нибудь другому, девочка моя! Посмотрите на мою руку. Посмотрите на мое кольцо. Вот я действительно не снимал его ни днем ни ночью, как это и полагается; и я тоже, как и вы, загорел, хотя и приобрел этот загар, отнюдь не валяясь на песочке у моря, уж будьте уверены! А сейчас я сниму кольцо. Что вы видите? Вы видите, что оно оставило вокруг моего безымянного пальца бледную полоску. Вы видите, что солнце сфотографировало – вот подходящее слово! – это кольцо на основной фаланге моего пальца, видите, что она сохраняет его надежный отпечаток, его точное изображение. А что мы видим на вашем пальце? Ничего. Вывод: вам не следовало выходить замуж за полицейского. И мы исправим эту ошибку, не так ли?» |