Онлайн книга «Руки Орлака»
|
Я провел там на отдыхе уже две недели, когда почтальон – должно быть, проклинавший меня за то, что ему пришлось добираться в такую даль, – принес мне письмо. Я завтракал. – Хорошие новости, мсье Дарже, – сказала мне госпожа Анблен. – Вижу это по вашему лицу! – Да, вы правы, мадам Анблен. Я написал одному моему другу, доктору Морэ, что отдыхаю здесь. И знаете что? Он тоже приедет, чтобы провести со мной последние две недели моего отпуска. Он – ученый, восхитительный человек, гораздо старше меня, но я люблю его как брата. – Это прекрасно, но где мы его поселим? Действительно, это была проблема. Впрочем, она счастливо разрешилась. Сошлись на том, что я оставлю свою комнату Морэ, а мадам Анблен установит для меня в кладовой брезентовую складную кровать, которую позаимствует у соседей, Состелье. Через день Морэ был гостеприимно встречен жителями деревушки. Будучи моим другом, он заранее пользовался той же симпатией, с которой тут относились ко мне. Впрочем, этот высокий красивый мужчина с уже седыми висками всегда внушал доверие и даже почтение, чем я похвастаться не мог. Я познакомил Морэ с этим утопающим в зелени уголком земли, и он пришел от него в полный восторг. Показал я ему и свои акварели – они вызвали у него куда меньше энтузиазма. Вечером я отвел его к Реюнику – еще одной достопримечательности этого места. Старик встретил нас шумно, с самой лестной фамильярностью. Но так уж вышло, что Морэ, подойдя к печи, на которой потрескивало грибное фрикасе, заметил: – Право же, милейший мсье Реюник, вы же не собираетесь есть эти грибы, полагаю? – Почему бы и нет, господин доктор? – Не все из них съедобны! Смотрите: вот этот и вот этот… – Не все из них съедобны! Ха! Позвольте мне с вами не согласиться, мсье доктор! – воскликнул Реюник с широкой улыбкой. – Уж грибы-то я знаю! Эти вы можете есть абсолютно спокойно. Ручаюсь: плохо вам от них не будет! – Ну уж нет, я-то их есть определенно не стану! – сказал Морэ. В хижине было уже довольно темно. Мой друг взял сковороду и направился к окну, чтобы получше рассмотреть грибы, в то время как Реюник с силой тыкал мне локтем в бок и подмигивал с видом не слишком-то почтительным по отношению к Морэ. – Нет, определенно не стану! – повторил тот. И знаете что: через два часа, когда мы уже готовились отойти ко сну, перед нами возник Реюник – пошатывающийся, цепляющийся за наличник, мертвенно-бледный, весь в поту, согнувшийся чуть ли не вдвое от боли. Он прохрипел: – Господин доктор… Скорее, скорее!.. Я отравился… Грибы… Вы были правы… А-а-а-а-а-а!.. Мы уложили его на кровать. Он продолжал стонать. Морэ вытащил из своего несессера какое-то лекарство и дал ему выпить. Боль временно стихла, но вскоре вернулась – еще более острая. В комнате уже толпилось все взрослое население деревушки. – Повезло еще, что среди нас есть доктор! – пробормотала мадам Фроманто. Морэ сжал губы и, подойдя к нам, прошептал: – Ему не выкарабкаться. Что он за человек? Следует ли мне сообщить ему это? – Насколько я знаю Реюника, – заметил я, – уж лучше сказать ему правду. Морэ так и сделал: – Мсье Реюник, ваше состояние безнадежно. Но может, вы хотите сделать какие-то распоряжения, выразить свою последнюю волю… Тут уже Реюник пришел в неописуемый ужас, принялся умолять Морэ спасти его. И вдруг, при мысли о смерти и загробном мире, он простонал сквозь ужасные рыдания: |