Книга Руки Орлака, страница 249 – Морис Ренар

Милена вытащила этот жалкий, дешевый костюм из шкафа и какое-то время удерживала перед собой на вытянутых руках, совсем, как оказалось, не тяжелую юбку из тонкой ткани и потертый жакет. Странное волнение, необычное счастье пылали в ее глазах.

На голой каминной полке стояло зеркало, выглядевшее там более безмолвным, чем любое другое зеркало в мире. Милена проворно сняла свое красноречивое роскошное платье и надела старый костюм-тройку.

За эти два года она похудела, чтобы выглядеть элегантнее, и теперь «готовая одежда» была ей слишком широка. Свободные рукава казались чуть более длинными, чем прежде. Однако же она снова была такой, какой Смит Сэмсон увидел ее впервые и взял на работу в качестве стенографистки – машинально, даже не взглянув на нее. Она снова была прежней, как в ту пору, когда каждый день сидела среди прочих таких же девушек перед печатной машинкой до тех пор, пока, поднакопив деньжат, не смогла позволить себе немного кокетства. Вот тогда-то Смит Сэмсон и заметил ее, вот тогда-то она и стала его личным секретарем. Дальнейшее произошло с молниеносной быстротой.

Милена страстно пожирала глазами образ той нищенки, которой она была во времена лишений и свободы, до сегодняшнего позолоченного рабства. Этот костюм, с его затхлым запахом шерсти, окутывал ее той самой атмосферой, в которую ей так хотелось погрузиться. Она с печальным опьянением наслаждалась очарованием всего того, что потеряла, завоевав Смита Сэмсона и его миллиарды, – всего того, что заключалось в одном-единственном слове – «независимость»!

Любила ли она Смита Сэмсона?

Да нет! Однако же послезавтра должна была последовать за ним на яхту – с пекинесами, чемоданами, камеристками.

* * *

Вот так вот, милейший! – закончил мой прославленный друг окружной комиссар Жером. – Это все. Я допросил Камиллу Тьерс, мадам Леско и горничную – именно от них по большей части я услышал все то, чем только что поделился с вами. Я осмотрел шкаф, где недостает старого костюма-тройки. И вот тогда-то я понял, почему Милена исчезла в час обеда. Она не была похищена, не была убита. Она просто ушла.

Проходя по набережной Орфевр, я решил зайти поздороваться с комиссаром Жеромом, которого давно не видел.

Дежурный ажан, взявший мою визитную карточку, почти тотчас же вернулся и попросил меня немного подождать: у комиссара был посетитель, который должен был вот-вот удалиться.

И действительно, всего через несколько минут я увидел, как из кабинета Жерома вышел сгорбленный, с трудом передвигающийся старик, которого комиссар предупредительно довел до двери.

Как только этот старец уважительно и сердечно попрощался с ним, Жером зна́ком предложил мне войти и, пожимая мне руку, проводил взглядом направившегося к кабине лифта посетителя.

– Бедный старик Леонар, – пробормотал он.

– Леонар… – произнес я. – По-моему, эта фамилия мне где-то встречалась.

Жером закрыл дверь, обитую зеленым молескином, который всегда вызывал у меня невольное содрогание.

– Леонар? – переспросил он, указывая мне на кресло. – Это человек, которого я как-то раз видел в ужасном гневе, что теперь даже трудно себе представить.

– Но все же, – настаивал я, – кто он? Я смутно помню, что слышал о каком-то сыщике. Постойте. Все, вспомнил… Как сейчас, вижу рекламу, объявления. А не возглавляет ли он какое-то сыскное агентство, этот ваш Леонар?