Онлайн книга «Руки Орлака»
|
Милена снова улыбнулась. – Можете распарывать, мадемуазель Берта, – сказала она. Мадемуазель Берта приступила к работе, с предельной тщательностью подправляя, пришпиливая булавками рукава. Милена стояла совершенно неподвижно. Мысли ее витали где-то далеко, это было особенно заметно по той застывшей улыбке, которая продолжала слегка кривить ее губы, покрытые яркой помадой. – Надеюсь, мадам Винель нас простит, – промолвила мадам Леско, поворачиваясь к Камилле Тьерс. – Ну разумеется, разумеется, – сказала Милена, не покидая страны грёз или, скорее, воспоминаний. Больше она ничего не сказала. Примерка закончилась в тишине. Милена и ее спутница вышли в сопровождении как никогда услужливой мадам Леско, распрощавшейся с ними лишь у дверей. Лакей, одетый в безупречную ливрею, поспешил открыть им дверцу автомобиля, сверкавшего на солнце своим никелевым и лаковым покрытием. – Возвращаемся домой, Альбер, – сказала Милена своему шоферу. Думаю, излишне напоминать вам, что промышленник Смит Сэмсон, друг Милены, поселил ее в мраморном дворце на авеню дю Буа. – И что теперь? – спросила Камилла Тьерс. – Теперь – ничего. Я немного устала. Хочу отдохнуть. Ты мне больше сегодня не нужна, душенька. Альбер отвезет тебя, если хочешь. – Конечно хочу. До свидания, Милена. Но все-таки… что ты хотела сказать мне – там, у мадам Леско? Ты спросила, не напоминаешь ли ты мне… – Да я уже и не помню. Просто о чем-то подумала. Когда Камилла уехала, Милена медленно прошла через вереницу очаровательных и пышных комнат. Следом за ней, потявкивая, семенили несколько пекинесов. Она была в восхитительном и пикантном, как какая-нибудь остро́та, платье – последнем творении модного кутюрье. К ней подошла горничная, вся в шелках и батисте, хорошенькая – как с картинки. – Какой туалет мадам наденет для обеда? – Мне все равно. Пусть будет зеленый. – Какой именно зеленый, мадам? Миндаль, цвета нильской воды или мох? – спросила красавица-служанка с веселой почтительностью. – Мне все равно. Пусть будет миндаль. Милена по-прежнему улыбалась – загадочной улыбкой. – Что у вас? – произнесла она, увидев приближающегося с большим букетом синих чайных роз слугу. – Мсье распорядился доставить вам эти цветы. – Отнесите в студию. Там, на рояле, есть подходящих размеров белая ваза. Она нежно провела рукой по лепесткам роз, сверкнув жемчужинами своих перстней и кораллового цвета ногтями. Горничная все еще была в комнате. – Что-то еще? – мягко спросила Милена. – Мадам говорила, что послезавтра уезжает в Египет. Мне сложить чемоданы? – Времени еще полно. Оставьте меня. На миг перед глазами у нее встали элегантные очертания яхты, которая ждала их, ее и Смита Сэмсона, чтобы унести к лазурному морю. – Хорошо, мадам. Милена снова осталась одна. Она поднялась по широкой лестнице, вырезанной из того же каррарского мрамора, что и самые благородные статуи. Белоснежные колонны, утопающие в цветах витражи сменяли друг друга на протяжении всего ее восхождения… Оказавшись на четвертом этаже, она двинулась вглубь служебного коридора. Из-за закрытых дверей доносилась приглушенная болтовня белошвеек и гладильщиц. В конце коридора она вошла в небольшую комнатушку и открыла дверцу одного из имевшихся в ней стенных шкафов. Внутри висели на вешалках платья. Плотно прилегающие одно к одному, пахнущие камфорой, пахнущие прошлым, воспоминаниями, почти иным миром. Этот отдаленный закуток действительно походил на иной мир платьев – мертвых платьев. И в нем, справа, в самом конце ряда, обнаружился старый серый дамский костюм-тройка. |