Книга Восемь мечей, страница 79 – Джон Диксон Карр

– Вот как? – вмешалась миссис Стендиш. – А вы не много ли себе позволяете, друг мой? Доктор, позвоните же кому-нибудь. Пусть выпроводят этого персонажа через подвал…

Спинелли закрыл лицо рукой и тут же театральным жестом приоткрыл его. На его лице отобразилась такая бесстыжая ухмылка, что Хью от всей души хотелось придать ему ускорения пинком.

– О’кей, мамаша, о’кей! В таком случае воспользуюсь окном. Не то чтобы я был в восторге от вашего загородного дома… Паршивые картины, поддельный антиквариат, манеры эти ваши, вроде как столичные…

– Выметайтесь отсюда! – сказал доктор Фелл, вскочив на ноги.

Это было последнее, что Хью удалось увидеть. Он ринулся к стеклянной двери в бильярдной, скрылся в тени и оглядел террасу. К счастью, на нем был темный костюм. Наручные часы со светящимся в темноте циферблатом показывали половину десятого. Он слегка удивился тому, как бешено заколотилось его сердце.

Ветер стих, но воздух был прохладный, пахло травой и цветами. Луна еще не взошла высоко, но уже светила ярко; по земле стелились длинные тени, газон тускло поблескивал, а меж деревьев, спускающихся по холму на восток, висела дымка. В полумиле отсюда был заметен свет фар едущего куда-то автобуса. Вдалеке надрывалась собака. Неподалеку на террасе со скрипом открылось окно, выпуская наружу желтый свет. Спинелли вылез из окна и задвинул за собой шторы. Он немного помедлил, вероятно заглядевшись на луну. Хью удалось рассмотреть его лицо – он улыбался. И вот улыбка растворилась. Спинелли резко оглянулся налево и направо, не заметил ничего подозрительного и успокоился. Он неторопливо чиркнул спичкой и прикурил сигарету. Затем сделал несколько осторожных шагов по газону, вновь огляделся и пошел вдоль террасы в том направлении, где прятался Хью. Проходя мимо стеклянной двери, Спинелли попытался в свете луны разглядеть время на своих часах, и стал насвистывать песенку «Веселый кабальеро». Его шаги захрустели по гравийной дорожке.

Хью завернул за угол следом за ним. Держась травы у дома, преследователь был полностью скрыт в темноте и двигался бесшумно, хотя один раз он чуть было не споткнулся о коварную газонокосилку. Хрустящие шаги двигались дальше, бодро и уверенно. Дорога сворачивала к аллее вязов напротив ворот, и Хью пришлось огибать большое пятно лунного света, чтобы пересечь ее и скрыться под защитой деревьев по правую сторону. Он перепрыгнул гравий и спрятался в лавровых кустах. Ему начинало нравиться то, что он поначалу считал глупостью. Ему начинало нравиться ползать на коленях по мокрому газону и подглядывать из кустов. Ему начинала нравиться эта игра в шпиона. Хотя стыда не оберешься, если кто-нибудь тебя за таким застанет.

Его кровь потихоньку закипала. Он проскользнул в тень буковой аллеи и прошел ее в сравнительной безопасности, несмотря на то что Спинелли находился в каких-то двадцати ярдах от него. Шаги Спинелли по гравийной дорожке производили столько шума, что он не заметил бы, если бы Хью наступил на сухую ветку или шагнул бы в шуршащую листву. Противник Хью мурлыкал себе под нос, шурша гравием и попинывая его. Однажды он выругался, принял какую-то драматическую позу и взмахнул сигаретой так, будто стоял лицом к лицу с противником. После он вновь замурлыкал, продвигаясь дальше по дорожке. Спустя какое-то время он во весь голос произнес: «А, к чертовой бабушке это все!» – и громко засвистел. Он еще не раз останавливался и расправлял свои узкие плечи, принимая геройскую позу.