Онлайн книга «Восемь мечей»
|
Более того, Хью ощутил почти необоримое желание броситься к Спинелли, преградить ему путь, схватить его за плечо и прокричать: «Стой, дурак, не делай этого! Держись подальше от этого. Держись подальше – или окажешься рядом с Деппингом, как пить дать!» Хью мог бы поклясться, настолько он был уверен в этом. Казалось, смерть была так же осязаема в этой толпе, как и клубы табачного дыма, окутавшие испуганное лицо Спинелли. Спинелли купил бутылку бренди и спешно сунул ее в карман. Еще он купил две пачки сигарет, что, скорее всего, означало, что назначенной встречи еще предстояло дождаться. Никто не обращал на него внимания, никто и не замечал его присутствия. Как только первые гости стали покидать таверну, Спинелли внезапно решился последовать за ними. Толпа рассасывалась в лунном свете на дороге. Споры затевались, сходили на нет и растворялись в ночи под звук шагов. Не самый благозвучный баритон затянул «Мои старые штаны»; в деревне было настолько тихо, что казалось, голос эхом отражался от небосвода. Какая-то женщина, хихикая, направлялась с кем-то под руку к автобусной остановке. В таверне гасили свет. Вновь воцарились тьма и тишина, невероятная тишина, в которой Хью не смел даже вздохнуть. Хью притаился за таверной, внезапно у него мелькнула мысль: а не спустил ли хозяин на ночь сторожевую собаку? Кто-то распахнул окно над его головой, ему был слышен даже скрип пружин матраса, на который кто-то ложился. Спинелли сидел на переднем сиденье своей машины, в полной темноте. Он и не попытался завести двигатель. Через равные промежутки времени он чиркал спичкой и прикуривал очередную сигарету, поглядывал на наручные часы; должно быть, все это время он продолжал пить. Хью не знал, сколько времени прошло, но, казалось, каждую мышцу его тела пронзила судорога. Луна уже растворялась в наплывающих на нее облаках… Вдали раздался едва слышный раскат грома. Животные забеспокоились на скотном дворе. Напряженный и утомленный, Хью сорвался с места, как только услышал, как осторожно открывается дверь машины. Из нее выскользнул Спинелли, нечаянно стукнув бутылкой о дверь. Он вышел на дорогу и казался трезвым как стеклышко. Спинелли двигался крайне осторожно, пока не стихли звуки, доносившиеся из таверны, и Хью приходилось следовать за ним с еще большей осторожностью. На полпути вверх по холму Спинелли вышел на середину дороги. Он неожиданно остановился у низкой церковной ограды и оперся на ее камни. Спинелли хихикнул. Он взглянул на колокольню, на которой лунный свет играл с побегами плюща, на причудливое крылечко и на могильные плиты во дворе. – «Здесь праотцы села, в гробах уединенных, – продекламировал Спинелли, сделав театральный жест, – навеки затворясь, сном непробудным спят»[8]. Дичь! Нечто описало в воздухе круг, раздался звон разбитой о камень бутылки. Спинелли двинулся дальше. Выходка, которая просто обескуражила Хью, казалось, вызвала в душе Спинелли прилив мужества. Хью внезапно захотелось догнать Спинелли, ткнуть его в плечо и одним ударом в челюсть повалить его на обочину дороги без чувств. Такая последовательность действий любому пришлась бы по душе и уж точно избавила бы от дальнейших неприятностей и разрядила бы напряжение, которого и так хватало той ночью. Он уже не боялся пистолета Спинелли. Вряд ли у того хватит смелости, даже под страхом смерти, выхватить его и выстрелить. Обдумывая эту идею, Хью попытался мысленно набросать портрет Спинелли, основываясь на тех хитросплетениях характера, которые ему довелось наблюдать этим вечером; Спинелли был скорее хорош в тщательно спланированных налетах или изощренных схемах, что следовало из его манеры… |