Книга Тайна Безумного Шляпника, страница 109 – Джон Диксон Карр

Видите? – Далри в нетерпении подался вперед. – Я должен бы высадить генерала напротив ворот Кровавой башни. Я дождался, пока он скрылся под аркой и направился дальше к Королевскому дому, и только тогда начал действовать. Я открыл заднюю дверь, перебросил тело через перила и через секунду был уже снова в машине и ехал дальше.

Но боже мой! Я прекрасно справился! Генерал, поднимаясь по ступеням, вспомнил о каком-то поручении или вроде того в Башне святого Фомы и обнаружил тело. Это… это все, сэр. Есть… есть еще только одна вещь. Из-за этого ужаса я забыл о деньгах, которые задолжал, они были у Фила. Ну, во всяком случае, я об этом забыл. Когда генерал послал меня за доктором и так далее, мне пришлось подняться к себе в комнату, чтобы принять что-нибудь для успокоения нервов. Реакция была слишком бурной. На моем столе лежало письмо. Я не помню, как я его открывал, я даже не знаю, зачем я его открывал. Я обнаружил, что стою с бренди и содовой в руке, а передо мной лежит письмо. В письме было написано… – внезапно Далри поперхнулся, как будто глотал лекарство, – в письме было написано: «Не беспокойтесь более об этом. Долг выплачен. Не говорите об этом моему брату и не будьте больше таким глупым молодым идеалистом». Внизу стояла подпись: «Лестер Биттон».

Далри поднялся со стула и встал лицом к ним. Он раскраснелся, и глаза его блестели.

– Я пьян, – сказал он, недоумевая. – Пьян. Я не чувствовал до этой минуты. Лестер Биттон избавил меня от долгов и не сказал ни слова. А когда вы обвинили его – и он застрелился, – вы понимаете, почему я должен был вам сказать…

Он стоял прямо, между его бровями пролегла морщинка.

– Я же говорил, что я свинья, – продолжил он ровным голосом, – но я не такой уж плохой. Я знаю, что это значит. Это означает виселицу. Мне, конечно, не поверят после всех моих попыток выгородить себя; и я не могу их винить. Тебя выталкивают из двери, несколько секунд – и все кончено. Не могу понять, как я до этого докатился. Я, как правило, много не пью. Что я говорил? О да. Если бы вы не свалили все на майора Биттона, если бы вы сказали, что не смогли найти убийцу, я бы промолчал. Почему? Я люблю Шейлу. Когда-нибудь, возможно… Но это не важно. Я не позволю вам думать, что жалею себя. Просто я ценю людей, которые добры ко мне. Ко мне мало кто был добр. Все считали, что я слишком много шучу. Но ей-богу, этот шут гороховый поводил-таки полицию за нос! – Мгновенно его лицо запылало. – Шут гороховый! – сказал Роберт Далри.

Огонь уже угасал. Далри, сжав руку в кулак, уставился в сумрак комнаты. Он говорил долго. В окнах, выходящих в сад, забрезжил слабый намек на рассвет.

Хэдли спокойно поднялся с кресла.

– Молодой человек, – сказал он, – приказываю вам: идите в одну из комнат и посидите там. Я вас скоро позову. Мне нужно поговорить со своими друзьями. И еще одно. Ни с кем ни слова, пока вас не позовут.

– Ох, хорошо, – сказал Далри. – Хорошо. Давайте звоните по телефону, вызывайте эту вашу «Черную Марию», или чем вы там пользуетесь. Я подожду… Кстати, я вам кое-чего не сказал. Боюсь, я чуть не напугал до смерти этого бедолагу Арбора. Я не хотел этого. Когда он выходил с вашего совещания, я был в Зале стражников на другой стороне Байвардской башни, где ожидали посетители. И я разговаривал с вашим сержантом всего в десяти футах от Арбора. Он не узнал мой голос раньше, но я испугался, что он узнал его тогда. Это его чуть не убило… Вот это да! Мне кажется, будто у меня нет ног. Надеюсь, я не шатаюсь. Это был бы дьявольский способ попасть в тюрьму. Извините.

Отведя плечи назад, он нетвердыми шагами направился к двери.

– Ну что? – спросил доктор Фелл, когда он ушел.

Хэдли стоял перед угасающим камином, прижавшись к белой мраморной полке, и в руке его были записи, сделанные им со слов Далри. Хэдли колебался. Под глазами у него появились косые морщины; теперь он закрыл глаза.

– Я же говорил вам, – тихо сказал он, – я старею. Я поклялся соблюдать закон. Но я не знаю. Не знаю. Чем старше я становлюсь, тем больше становится того, чего я не знаю. Десять лет назад я бы сказал: «Жаль, но…» Вы догадываетесь, о чем я думаю, Фелл. Ни один присяжный никогда не поверит показаниям этого паренька. Но я верю.

– И без упоминаний о Лестере Биттоне, – сказал доктор, – дело может остаться нераскрытым. Славный человек, Хэдли! Вы знаете, о чем я думаю. Если это трибунал, может быть, вы вынесете решение на голосование?

– Да поможет мне Господь, – сказал Хэдли, – я сделаю это. Ну что, Фелл? – Он принял суровый вид, но на его губах играла пытливая улыбка древнего мудреца. – Доктор Фелл, ваш голос?

– Оставить дело нераскрытым, – сказал он.

– Мистер Рэмпол?

– Оставить нераскрытым, – без раздумий ответил Рэмпол.

Угасающий свет камина осветил лицо Хэдли, стоявшего вполоборота. Он поднял руку; белые листки с записями дрогнули и полетели вниз, в пламя. Они загорелись и разметались в разные стороны. Рука Хэдли оставалась неподвижной, на лице сохранялась улыбка умудренного многими годами человека.

– Дело не раскрыто, – сказал он.