Книга Под спудом тайны, страница 25 – Сергей Юров

– Поле ваше случайно не упирается в местную рощу?

– Нет, это совсем в другой стороне… На Обругая, господа, и смотреть приятно, Томило же такое недоразумение, что хоть пропадай. Есть же подобные выродки! У меня, впрочем, были сомнения, когда вязал Добывку с кобелем козловского помещика Петина, были. Истинно, не суйся в воду, не проведав броду!.. А что касается раздела, то надежд у меня на то мало. Роман Иваныч, вы мне вместо отца родного, посудите сами, намедни они, то есть мой братец-тихоня и его супружница, чистая, скажу вам, змея…

– А-а, вот он опять! – заверещала Потулова, сверкая глазами. – Мы ни слова, ни полслова, а он уж лаяться!

– Господа, господа, спокойствие! – возвысил голос Вельяминов. – Позвольте Хитрово-Квашнину закончить.

Потулов и его невестка обменялись недобрыми взглядами и притихли. Расследователь повернулся к коллежскому регистратору, одетому в потертый темный фрак, жилетку и черные панталоны.

– Похоже, и вы, Иван Петрович, не свели короткого знакомства с Сирро?

– Француз больше к богачам местным льнул, чем к таким, как мы. Несколько раз обедали вместе на разных торжествах, и на этом все.

Он достал табакерку, взял щепотку табаку и сунул в ноздри. Через секунду, закатив глаза, громко чихнул и стал прикладывать платочек к лицу.

– Простите, господа… аж до слез прохватило! Крепкий табачок, в Петродаре покупаю, сказать где?

– Опять ты со своим чехом! – недовольно мотнула головой жена. – Хоть бы на людях подождал с этим!

– Табак везде нюхают, дорогая, и в дворцах, и в особняках, и в хижинах. Модно-с.

– Что-то мода эта ко мне не пристала!

– Глафира Андревна, а как вы относились к французу? – спросил у Потуловой расследователь. – Он нравился вам?

– Вот еще! – фыркнула припудренная толстушка, расправив пышное платье на фижмах. – Нужен он мне! Я, кажется, замужем.

– Ну, мало ли… Кстати, – Хитрово-Квашнин перевел взгляд на ее супруга, – Сирро сочинил эпиграмму и про вас:

Иван Потулов тих и скромен,

Колдует с вышивкой тайком.

Не может быть? Он не виновен,

Он у жены под каблуком.

– Вот стервец! – прошипела женщина. – А еще – иностранец, ни дна ему, ни покрышки!

– Глафирочка! – попытался успокоить ее Иван Петрович. – Зачем же так сердиться? Это всего лишь стих, эпиграмма.

– Услышь я эту напраслину раньше, я б ему в лицо плюнула, лягушатнику! Ишь ты, добрых людей честить!

– Ну, разве можно так о мертвом?! Побойся Бога, милая!

Потулова недовольно дернула плечом и поджала губы. Штабс-ротмистр с Абловым едва сумели скрыть усмешки.

– Постарайтесь вспомнить, Иван Петрович, где вы были вчера около восьми часов утра? -спросил расследователь.

– В постели мы были с Ванечкой, – заявила жена с издевкой. – Где ж нам быть об эту раннюю пору! Чай, мы не чернь, потомственные дворяне.

– Глафира Андревна, – вставил слово Аблов, – А мои дворовые видели вас вчера в начале девятого около дома.

– А-а, да, правда ваша, – проговорила Потулова после некоторой задержки. – Вчера поднялась пораньше. Давала наставления служанке. Она у меня на посылках, в Алексеевку бегала.

Хитрово-Квашнин хмыкнул, погладил кончики усов и поглядел на Епифанова, сурового на вид и серьезного.

– Расспрошу и вас, господин прапорщик.

– Пожалуйста, я готов.

– Вы ссорились когда-нибудь с Сирро?

– Не сказал бы.

– Но его манеры отчасти вам не нравились?