Книга Пес Ее Высочества, страница 174 – Мария Камардина, Натали Смит

Сойдёт.

Хорошо бы ещё вымыться как следует, а лучше — сходить в баню, но время поджимало, и пришлось довольствоваться ведром холодной воды. Теперь одеться в чистое, протереть тонким шёлковым платком лезвие меча — наточил как раз перед ссорой с графом, и клинок не успел затупиться.

Это хорошо. Есть шанс умереть быстро.

Он вытер вспотевший лоб тем же платком, отшвырнул его в сторону, передёрнул плечами, чувствуя, как неприятный озноб вгрызается в тело под всеми слоями одежды. Королевский рыцарь, чтоб его. Герой. Слава богам, хоть руки не дрожат, это было бы полным позором. Бьорн снова поднял кинжал, глянул себе в глаза и негромко проговорил, чувствуя, как слова вибрируют в горле:

— Пр-р-редатель. Тр-р-рус.

Отражение не возразило. Да и что толку спорить с правдой?

И дело было даже не в клятвах, которые он дал герцогу и королю — хотя за их нарушение, за предательство высочайшего доверия ему уже стоило снести голову. Но хуже была мысль о том, что этой ночью, поддавшись искушению, он предал Беттину и свою любовь к ней.

Что теперь будет с нею? Пусть она пока ещё невеста герцога, но ведь она принесла клятвы богам ещё в столичном храме. Она тоже дала слово — и тоже нарушила его. Он слыхал, что в некоторых селениях неверную жену могли обрить налысо, заставить пройтись обнажённой по главной улице, закидать гнилыми овощами или попросту побить и выгнать из дому. Вряд ли кто-то посмел бы поступить так с принцессой, да и если судить по приключениям Эрика, в Приграничье нравы были менее суровыми. Однако отправить изменницу в монастырь лет на двадцать герцог имел полное право.

И всё потому, что он, Бьорн Хаундвальд, позволил себе забыть о чести.

Она ведь ни в чём не виновата — юная, наивная, неопытная. Она говорила, что любит его, так искренне и нежно — слишком велико было искушение, слишком сильно желание поверить и позволить себе невозможное. Но он, как мужчина, возьмёт всю вину на себя. Пусть его убьют, пусть разорвут лошадьми, или скормят тёмным тварям из-за границы, или…

Что угодно.

Лишь бы она осталась невредима.

Бьорн стиснул зубы, отложил кинжал и шагнул к двери. Он должен защитить Беттину, даже ценой собственной дурацкой жизни.

Держать произошедшее в тайне не имело смысла. Они могли сохранить секрет лишь до возвращения Хелен — она слишком хорошо знает свою воспитанницу и наверняка ещё до первой брачной ночи поймёт, что к чему. Может быть, у старой ведьмы и найдётся способ скрыть правду…

Но при мысли о том, что предательство придётся усилить ложью, его начинало тошнить.

Хотя, возможно, в его самочувствии виноват клятый графский амулет, не зря ведь лекарь велел не вставать и беречься от света. А теперь при попытке спуститься по лестнице ступени двоятся в глазах, и было бы ужасно глупо покатиться кубарем и свернуть себе шею — ещё более глупо, чем всё, что произошло с момента, когда он, надеясь отличиться перед королём, повернул коня к старому кладбищу.

Нет, он не жалел. Каждая минута, проведённая рядом с нею, была драгоценной, насмешки и провокации теперь казались милыми шутками, а торопливые, будто украденные поцелуи — сладкими, как мёд. Прошедшая же ночь была воистину волшебной и самой лучшей в его жизни, ни с одной женщиной он не испытывал ничего подобного. А то, какой счастливой была Беттина в его объятиях, почти примиряло с тем, что должно было случиться.