Книга Пес Ее Высочества, страница 205 – Мария Камардина, Натали Смит

— Шапку надень, бестолочь. Подхватишь лихорадку, начнётся воспаление, пойдёт осложнение на то, что ниже — и нечем станет девушек любить. На кой ты ей тогда нужен будешь?

Оборотень с досадой рыкнул, но всё же накинул отделанный мехом капюшон. Эрик удовлетворённо хмыкнул и поёрзал в седле, безуспешно пытаясь устроиться поудобнее. Хух с его длинной шерстью грел не хуже печки, и Эрик уже прикидывал, где бы раздобыть подходящего размера козочек, чтобы получить от козла потомство и пересадить на таких вот скакунов решительно всех подчинённых. Но день в седле — это, как ни крути, день в седле.

Отряд останавливался только однажды, чтоб быстро перекусить и дать немного отдыха лошадям. Хелен выдала всем ещё по порции зелья — оно ненадолго придало бодрости, но даже после этого скакать галопом по глубокому снегу мог разве что впряжённый в сани единорог. Спустя ещё несколько часов отряд двигался едва ли быстрее идущего человека — а времени становилось всё меньше.

Жрец уверял, что лучшее время для правильной свадьбы суккуба — полночь, и ведьма с ним соглашалась. Эрик в магии смыслил мало, но будь у него на хвосте погоня, плюнул бы на приметы и ритуалы и постарался организовать всё побыстрее. Однако делиться этим мнением он не стал ни с кем, особенно с Бьорном — у парня и без того рожа была такая, словно он давно сдох, не от холода, так от душевных терзаний, а в седле держится лишь потому, что примёрз.

Эрик зажмурился, вспоминая карту. Крепость, где они отбивались от Красных шапок, давно осталась по левую руку, похитители пересекли равнину напрямик и углубились в холмы. Летом дороги там не было, но если поставить карету на полозья да рвануть по замёрзшей реке…

Для того, чтоб выбрать такой путь, нужно очень хорошо знать местность.

Или быть оборотнем.

После очередного вдоха-выдоха Бьорн закашлялся, натянул поводья, вгляделся в стремительно сгущающиеся сумерки и коротко, переливчато взвыл. Конь под ним попытался шарахнуться, но после угрожающего рявканья послушно замер. Эрик вскинул руку, веля отряду остановиться и сощурился, Хух презрительно фыркнул, и даже когда из снежной круговерти вынырнули стремительные хищные тени, только лениво мотнул головой.

Огромный чёрный пёс неспешно подошёл ближе, потянулся к Бьорну. Его морда оказалась почти вровень с конской, и пока зверь шумно, демонстративно принюхивался, Эрик разглядел и нос размером с собственный кулак, и клыки в приоткрытой пасти.

Вести разговор стоило бы Бьорну, но тот, похоже, забыл человеческую речь — не то с горя от расставания с возлюбленной, не то на радостях от встречи с семьёй. Эрик негромко кашлянул и насколько сумел вежливо проговорил:

— Доброго вечера, господин барон. — Пёс покосился на него с явной насмешкой, а потом наклонил голову, и Эрик поспешно добавил: — И вам, госпожа баронесса.

За спиной вспыхнул свет: кто-то умный догадался зажечь факелы. Отблески огня озарили лицо женщины, решившейся оседлать оборотня, и Эрик, встретив её взгляд, невольно поёжился. Она всё ещё была красива, несмотря на возраст — тонкие черты лица, густые ресницы, изящно очерченные губы, — только в уголках глаз собрались морщинки. А ещё строгая складка проявилась между смоляных бровей, когда баронесса нахмурилась, и Эрику на миг почудилось, что смотрит на него не меньше чем королевский генерал. Такая и дракона на цепь посадит, и единорога в плуг запряжёт — и пятерых сыновей заставит делать, как велено.