Книга Моя навеки, сквозь века, страница 106 – Марина Повалей

А ещё, я очень боюсь увидеть… если это всё же не ветер, то я очень боюсь увидеть существо, способное на такую боль. Что за душа должна ТАК болеть.

Они остановились у двери очередного кабинета, я притаилась.

— Можно? — тихонько спросила служительница, чуть приоткрыв дверь, — иди.

— Я… мне… можно я спрошу про них у доктора? — дрожащий, несмелый голос.

— Не сейчас. Иди, голубка, иди, — она подтолкнула её к прикрытой, но не до конца закрытой двери. — Иди, час придёт, доктор сам всё скажет.

Она пошла.

А санитарка – осталась.

И, если она так и останется стоять, я так и не узнаю, что за ночные процедуры они здесь устраивают!

Нужно что-то придумать! Срочно! Пара часов, что они туда ходят – лишь моё внутреннее ощущение. Наручных часов здесь ещё нет, а настенные… ну не везде. Уж точно не в моей палате.

Я всё сидела, свернувшись калачиком у стены, наблюдая за тем, как тётка прижималась ухом к двери. Лица её мне не видно, только шумное сопение.

Алина! Господи, Боже мой! Ну сделай что-нибудь!

В конце-концов, перед смертью не надышишься, ты сама прекрасно осознала, что в этой жизни ты ему не нужна. А жить без него ты не умеешь. Ну не всё ли равно, как это всё закончится? Спалят тебя сейчас, ну изобьёт тебя эта жируха, вряд ли на смерть. А там, эта девушка, и, возможно, где-то у неё есть дети, которым она нужна. А уйти к ним она не может.

Тётка вся вдалась в подслушивание и сопение, но я всё же собрала юбку и заткнула её за пояс как могла. Оставшись в шерстяных чулках, подвязанных к поясу и панталонах, поползла по коридору назад, то и дело оглядываясь. Встала, только когда оказалась в предыдущем коридоре, одёрнула юбку. Пустилась дёргать двери: все палаты! Каждая заперта! Ни одной не пропустили!

Неужели её никак не отвлечь?!

Я продолжала дёргать ручки на автоматизме, надеясь на чудо.

Его не будет – поняла чётко, глядя на больничный двор, сквозь окно.

Постучала по нему – что-то похожее на стекло, но толще, прочнее, мутнее.

Если бы и было чем, никак не разбить! Неужели всё зря?!

Ты! Там на небе! Или где ты? Ты же сделал так, чтобы я оказалась в этом времени! Совершил чудо! Сделай ещё одно!

Тишина. Только воронёнок подлетел на подоконник с улицы, не удивлюсь, если мой старый знакомый. Глянул на меня своими чёрными бусинами, клюнул окно.

Я усмехнулась: ну да, ну да. Клювом как раз и пробивать корабельное стекло!

Он снова клюнул – тот же результат. Воронёнок недовольно каркнул, будто зовя меня. Да я бы с радостью!

Он каркнул снова, и, вылупился, мне за спину, что ли…

Я быстро обернулась, готовая уже высказать дурной птице, как меня накрыло осознание и медленно, очень медленно, боясь и увидеть, и что мне померещилось, обернулась.

Женщина. Мышистые, растрёпанные волосы, усталое лицо. Лёгкая, странная одежда – выцветшая, болотного цвета кофта, и такая же застиранная юбка, когда-то красного цвета, висит мешком на тощем теле.

Я уставилась на босые ноги, не в силах поверить.

Она вся… полупрозрачная.

Не произнося ни звука, она приблизилась ко мне как по воздуху.

Взяла меня за руку, не смотря на сюрреалистичность ситуации, я ощутила тепло маленькой, сухой ладони.

Женщина отвела меня к двери, оставила точно за ней, а сама в мгновение оказалась в другом конце коридора, дальше, откуда мы, кажется, пришли. Я только моргнула, а её уже не было. В ту же секунду за этой дверью раздался истошный крик. Такой, как я слышала по дороге сюда, только… Господи, Боже мой! Он был в сотню раз больнее!