Онлайн книга «Последний рубеж»
|
– Да, – ответил Рики. – Случайно встретились. – Ничего передать не просил? – Нет. Ничего конкретного. – Живописный какой у вас фингал, – заметила миссис Феррант. Рики вернулся к себе в комнату. II Закончив осмотр двора, Аллейн зашел в контору – спросить у мистера Харкнесса разрешения взглянуть на комнату племянницы. Харкнесс оглушительно храпел в кресле. Привести его во вменяемое состояние не получилось. В присутствии Фокса Аллейн для проформы высказал свою просьбу и удовлетворился ответом в виде храпа. Комната Дульси выглядела в точности так, как можно было ожидать: стены, обклеенные фотографиями лошадей, комод и платяной шкаф, набитые одеждой для верховой езды, на полу – сапоги. Постель была скорее скомкана, чем заправлена. На столике рядом с кроватью лежали три потрепанных книжечки порнографического содержания. В ящике комода обнаружился наполовину пустой флакончик противозачаточных таблеток. – Наверное, проявила неосторожность, – сказал Фокс. Стали осматривать комнату тщательнее. После нескольких минут бесплодных поисков Планк спросил: – А вдруг она надеялась, что этот ужасный прыжок подействует, сэр? – Кто ж знает. Пока больше похоже на то, что прыжок стал кульминацией ссоры с дядей. Часто они ссорились, Планк? – Только после того, как он своей странной религией увлекся – так в Коуве говорят. До этого они неплохо ладили. Он учил ее ездить верхом и очень гордился тем, какая она выросла. Фокс откинул голову, рассматривая поверх очков предмет нижнего белья, принадлежавший мисс Харкнесс. – Свободного поведения, – задумчиво произнес он. – Судя по тому, что говорят. Или, точнее, судя по тому, что вы говорите, сержант. Сержант Планк покраснел. – Поговаривают, что это и было камнем преткновения между ними. После того, как Харкнесс на этом своем братстве помешался, стал уж очень сильно злиться на Дульси из-за ее образа жизни. По общему мнению, он пытался выбить из нее эту дурь, но безрезультатно. Я бы даже сказал, что беременность была последней каплей. – Сержант открыл дверь платяного шкафа и наполовину исчез в нем среди пальто. – Когда Фарамонды и мой сын брали лошадей в конюшне, то как раз стали свидетелем их ссоры: она кричала, что беременна, а он назвал ее вавилонской блудницей. – Как считаете, могло ли подобное отношение привести к чему-то серьезному? – спросил Фокс. Планк, все еще с красным лицом, вынырнул из шкафа. – Нет, мистер Фокс, – громко сказал он. – Не стал бы он натягивать проволоку. Только не Кас Харкнесс. Лошади и конюшня – для него все! А той рыжей кобылкой он дорожит как зеницей ока. Разве стал бы он такое делать хоть пьяный, хоть трезвый, хоть в своем уме, хоть не в своем? – Планк посмотрел на Аллейна. – Я этого человека четыре года знаю, черт побери! Простите. Не в его характере это преступление, если там и правда имело место преступление. Не видать мне повышения по службе, если я не прав! – Хорошо сказано, – заметил Аллейн. – Только не забывайте, чему нас учили. – Чему, сэр? – Не принимать дело слишком близко к сердцу. – Да уж, – сказал Фокс. – Об этом всегда приходится помнить, сержант. Всегда. – Я знаю, мистер Фокс. Но даже учитывая… – Даже учитывая, что Харкнесс запер ее в комнате и под страхом геенны огненной и вечных мук в аду запретил прыгать? – спросил Аллейн. – Это вы хотели сказать, Планк? |