Онлайн книга «Последний рубеж»
|
– Сам найдется, – веселым тоном ответил Аллейн. – До свидания и спасибо. Он повесил трубку, и они с Фоксом пристально посмотрели друг на друга. – Выяснится какая-нибудь ерунда, – сказал Фокс. – Если так, то он у меня попляшет. Тебе приходит в голову какое-нибудь простое объяснение, Фокс? Мне – нет. – Пошел гулять и подвернул ногу? – Да, что-то вроде этого. – А в «Лезерс» он не может быть?.. Нет, Планк бы сказал. Зазвонил телефон. – Наверняка Планк. – Фокс взял трубку. – Фокс слушает. Да. Ничего? Сейчас спрошу у шефа. – Он посмотрел на Аллейна, который совершенно нехарактерным для него жестом провел рукой по глазам. – Скажи ему, что… Нет, погоди. Скажи, пусть заканчивает там и возвращается сюда. Хотя все-таки поинтересуйся… Фокс поинтересовался и получил ожидаемый ответ. – Да, лучше бы все это происходило не на самом деле, – сказал Аллейн. – Черт, надо было мальчишку сразу отсылать. После затянувшегося молчания Фокс произнес: – Сомневаюсь, мистер Аллейн. Надеюсь, вы не против, что я так говорю. – Не против, конечно, Фокс. – Наверняка он просто загулялся. – Ты не слышал, что сказала миссис Феррант? Я думаю, она что-то знает. Фокс замолчал. – Мы должны сделать то же, что бы сделали, если бы кто-то заявил о пропаже человека, – сказал Аллейн. – Подождем еще чуть-чуть, – проговорил Фокс. – Если до темноты не вернется, тогда мы… ну… – Начнем поиски. – Верно, – кивнул Фокс. – Ладно, у нас еще официальное расследование есть. Кого Планку на подмогу выделили, он не говорил? – Парней, с которыми он уехал, – сказал Фокс, имея в виду полицейских из Маунтджоя. – Возьмем их с собой. Кто знает, на что мы там наткнемся, – подытожил Аллейн. Глава 8 Ночная операция Самое неправдоподобное в гангстерских фильмах – то, как там показывают связанного человека: стоит развязать жертву, как она, пошатнувшись раз-другой, вновь становится прыгучей, как блоха, и идет в драку. Если когда-нибудь развяжут Рики, ноги его не послушаются, рук он не почувствует, а голова будет так болеть, что просто безвольно повиснет, как увядший цветок. Он не знал, сколько времени прошло с тех пор, как ему в рот засунули кляп. Джонс оторвал кусок ветоши, Феррант с силой всунул его Рики между зубами, а другой лоскут завязал вокруг головы. От тряпки воняло скипидаром, рассеченную губу жгло. Рот ему заткнули, когда Сид сказал, что слышал какой-то шум снаружи. Феррант выключил свет, и они сидели очень тихо, а потом в дверь кто-то тихонько поскребся. – Это мальчик. – Феррант приоткрыл дверь, а потом очень тихо ее закрыл. Сид включил свет. В комнате стоял малыш Луи. В черном комбинезончике и берете он походил на французского школьника. На спине у него висела сумка. С зачерненного лица на Рики с жадным любопытством уставились два черносливовых глаза. Феррант протянул руку, и Луи вложил в нее записку. Феррант прочитал ее – очевидно, она была очень короткой – и отдал Сиду. – Папа́, он спросил меня, умею ли я грести, – сказал Луи. – Кто спросил? – Легавый. Еще, не побоюсь ли я выйти в море ночью. – И что ты ответил? – Что не боюсь. А больше я ничего не сказал, папа́. Честно. – Да уж, не дай бог. – Маман говорит, он беспокоится о нем. – Луи показал на Рики. – Ты ему рот завязал, чтобы он разговаривать не мог, да, папа́? А ты его побил? Что ты с ним сделаешь, папа́? |