Книга Хозяйка медовых угодий, страница 30 – Ри Даль

Фырканье стало громче, и наконец я отчётливо разглядела его — тёмный силуэт, с массивной головой и торчащими ушами, двигался прямо на меня. Глаза зверя блестели в темноте, словно раскалённые угли, и я почувствовала, как наливает ноги свинцом.

— Уходи! — крикнула я, замахнувшись киркой, но голос сорвался, дрожащий и слабый.

Кабан фыркнул, ударил копытом о землю, и я поняла, что он не уйдёт. Был ли он голоден, зол или напуган — неважно. Я была для него угрозой, и он собирался атаковать.

Кабан рванулся вперёд, и я, не раздумывая, ударила его киркой. Удар пришёлся по спине зверя, но железо лишь скользнуло по жёсткой щетине, не причинив значительного вреда. Кабан взвизгнул, больше от ярости, чем от боли, и бросился снова. Я уклонилась, споткнувшись о корень, и упала на колени, выронив кирку. Она звякнула, ударившись о камень, и отлетела в сторону, исчезнув в темноте. Мой единственный шанс на спасение был утерян...

Я вскочила на ноги, сердце колотилось бешено. Кабан развернулся, его клыки блеснули в слабом свете луны, пробивавшемся сквозь кроны. Я метнулась в сторону, пытаясь пробраться к ручью, где было больше пространства, но лес был против меня — корни цеплялись за ноги, ветки хлестали по лицу. Я бежала, задыхаясь, слыша, как кабан ломится следом, его копыта молотили землю.

Влетела в небольшую прогалину. Повернулась, ища хоть что-то, чем можно отбиться. Палка, камень — всё, что угодно. Но вокруг была только грязь и мох.

Кабан выскочил из кустов, его морда была перекошена, глаза горели яростью. Я схватила горсть земли и швырнула в него, надеясь отвлечь, но это только разозлило зверя. Он ринулся на меня, и я бросилась в сторону, но нога подвернулась на скользком камне.

Боль пронзила лодыжку, я вскрикнула и рухнула на землю, прямо у ручья. Кабан был в двух шагах, его дыхание обжигало, и я поняла, что это конец. Я зажмурилась, прижавшись к земле, ожидая смертельного удара.

Но вместо клыков раздался резкий свист, а затем глухой удар и визг кабана.

Я открыла глаза, но в темноте видела лишь силуэт. Кто-то высокий и широкоплечий метнулся между мной и зверем. Сталь блеснула, и кабан взревел, отступая. Я слышала хрип, треск веток, звуки борьбы. Фигура человека двигалась быстро, уверенно, и я уловила отблеск ножа в его руке. Ещё один удар, и кабан, визжа, рухнул на бок, дёргая ногами. А затем всё стихло, только тяжёлое дыхание незнакомца нарушало тишину.

Не в силах пошевелиться, я так и лежала на земле. Сердце колотилось, а лодыжка пульсировала болью. Фигура повернулась ко мне, и я разглядела знакомые черты — резкие скулы, тёмные глаза, шрам на шее. Ксавье.

— Цела? — прозвучал его мощный голос.

Лесничий присел рядом со мной, вытирая нож о рукав куртки. Кровь на лезвии блестела в лунном свете.

Я молча кивнула, но слова застряли в горле. Он спас меня. Но как оказался здесь?

Попыталась встать, и тут лодыжку прострелило болью, и я поморщилась, схватившись за ногу.

— Не двигайся, — сказал Ксавье, его рука легла мне на плечо, твёрдая, но удивительно осторожная. — Дай посмотрю.

— Я в порядке, — выдавила с трудом. — Немного отдышусь и… встану.

Он не ответил, ощупал мою лодыжку быстрыми, уверенными движениями. Я вздрогнула от его прикосновения — не от боли, а от того, как тепло его пальцев контрастировало с холодом ночи. Ксавье нахмурился.