Книга Аптекарский огород попаданки, страница 144 – Ри Даль

— Александра, — сказала она. — Тебя зовут. Просят, чтобы ты вышла.

Я замерла, чувствуя, как сердце пропустило удар.

Кто-то приехал?.. Сюда?.. На фронт?.. Зачем?..

Разум метнулся к самой безумной, самой желанной мысли: Василий Степанович. Это он. Это должен быть он.

Он приехал за мной, чтобы сказать, что я нужна ему, что он не хочет, чтобы я оставалась здесь, что он… что он… любит меня.

Эта мысль была такой яркой, такой невозможной, что я почти поверила в неё…

— Кто? — спросила я. — Кто приехал?

Сестра Анна пожала плечами.

— Не знаю, — сказала сестра Анна. — Вот сама и выяснишь. Идём, не заставляй ждать.

Я посмотрела на Алексея, который всё ещё глядел на меня с тревогой, и медленно поднялась. Ноги дрожали, но я заставила себя идти. Каждый шаг отдавался в груди тяжёлым ударом, и я чувствовала, как надежда и страх борются во мне, разрывая душу на части.

——————————

· Хивинская война (1873) завершилась присоединением Хивинского ханства к Российской империи, но в 1874 году в районе Самарканда продолжались локальные стычки с бухарскими эмирами и местными племенами. Русские гарнизоны, включая молодых офицеров, часто попадали в плен или пропадали без вести в пустынных районах. Возвращение пленных действительно фиксировались в военных отчётах.

Я вышла из палатки, чувствуя, как холодный воздух кусает щёки. Сердце колотилось, и каждый шаг отдавался в груди, словно молот по наковальне. Сестра Анна шла впереди, её шаги были быстрыми, решительными, и я едва за ней поспевала.

Лагерь жил своей суровой жизнью: солдаты таскали вёдра с водой, лошади ржали у коновязи, а над холмами висел дым от недавнего боя. В центре, у большой палатки с красным крестом, стояло несколько человек. Я прищурилась, пытаясь разглядеть их лица, и вдруг замерла.

Это были они.

Отец и Ставрогин.

Иван Ипатиевич, сгорбленный, но всё ещё статный, в тёмном сюртуке, и Арсений Фомич, высокий, с аккуратно уложенными волосами, в дорогом пальто, которое выглядело нелепо среди грязи и крови Плевны.

Я остановилась, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Сестра Анна обернулась, её взгляд был суров, но в нём мелькнула искра сочувствия.

— Идём, Александра, — сказала она тихо. — Не бойся.

Но я боялась. Не их — отца или Ставрогина, — а того, что они могли отнять у меня всё: мою свободу, мою цель, мою надежду найти В.Б. и узнать правду о Николаше. Я заставила себя сделать шаг, затем ещё один, и вот уже стояла перед ними, чувствуя, как их взгляды жгут кожу.

— Здравствуй, Александра, — начал отец, и голос его был тяжёлым, как камень. — Вот и свиделись. Пришлось приложить немало усилий, чтобы отыскать тебя. Однако довольно. Ты едешь с нами. Немедленно.

Я посмотрела на него, на его усталое лицо, на бакенбарды, которые теперь казались ещё более седыми. В его глазах была смесь гнева и боли.

— Папенька, — сказала я, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Это исключено. Я не могу уехать. Я нужна здесь. Моё место здесь.

Ставрогин кашлянул, привлекая моё внимание. Его лицо, как всегда, было гладким, почти красивым, но в улыбке сквозила фальшь. Он говорил мягче, чем обычно, словно подстраиваясь под присутствие отца, но в его тоне чувствовалась сталь.

— Александра Ивановна, — начал он, чуть склоняя голову. — Позвольте мне быть откровенным. Ваш батюшка желает вам только добра. Вы — княжна, ваше место не здесь, не среди вот этого… — он обвёл рукой лагерь, сморщившись от дурного запаха, — … хаоса. Вы должны вернуться домой, где вас ждёт достойная жизнь.