Книга Дочь мольфара, страница 4 – Ри Даль

Вештица — ведьма-оборотень, встречающаяся в преданиях южных славян. Встречается в сербской, хорватской, болгарской мифологии. По разным данным, вештицей можно было стать как по рождению, так и вступив в сделку с чёртом. Оборачиваться вештица может животным, птицей или насекомым. Обычно это злой персонаж, который ворует скот, молоко у коров и насылает всякие невзгоды на людей.

Мавка — мёртвые девы из леса. Что-то вроде неупокоённой души, которая творит зло, потому что не может иначе. Часто мавок представляли с «дырявой» спиной, на которой не было кожи, но в остальном они были весьма привлекательными. Мавками становились либо невинные девы, либо некрещённые дети. Считалось, что взрослая женщина, убитая или неправильно погребённая, вернётся в мир в виде вештицы.

Подменыш (одминок, подменка) — дитя нечистой силы, подложенный вместо человеческого ребёнка. По поверьям некрещёных маленьких детей нужно было оберегать, чтобы их не похитила нечистая сила. Например, босорка. Отличить подменыша от человеческого дитя можно было по поведению и звериному аппетиту. Чтобы вернуть своего ребёнка, нужно было положить подменыша в мешок и отнести в лес. Тогда нечистая сила услышит родной плач и вернёт обратно маленького человека.

Босорка — ведьма, которая крадёт детей. Тоже неупокоенная душа. Персонаж встречается в венгерской, румынской, сербской, польской, украинской мифологиях. Во многом образ босорки перекликается с образом вештицы. Сербы также называют босорку «бабица» или «ночница».

Чугайстер (Чугай, Чугайло) — огромный добрый леший. Иногда представляется в образе очень большого косматого мужчины, иногда — в виде покрытого листвой, корой и другими лесными признаками чудища. Однако главное в Чугайстере то, что это всегда добрый персонаж. Он выводит заблудившихся путников из леса, наводит порядок в своём владении. По одной из версий, охотится на мавок и ест их.

— Агнешка! Агнешка! — кликали по очереди Илка и Лисия. — Агнешка, где ты?!

Девицы бегали босыми ступнями по крутому обрывистому берегу озера, студёного в любую пору — и летом, и зимой. Но в нынешнюю жару холодная вода была только всласть. А кроме того, поговаривали, что, кто купнётся в стылой воде десять десятков раз, всегда будет молодым и здоровым. За молодость троим подругам ещё рано было переживать — каждая едва прожила по восемнадцать годков, но здравие лишним не бывает.

Однако для переживаний-таки нашёлся повод. Агнешка, как всегда, затеяла дурацкую игру. Она постоянно так чудит: не успеешь отвернуться — она что-нибудь придумает себе на потеху. Остальным её проказы редко казались забавными. Вот и сейчас чернобровая, чернокосая красавица решила потешиться над подругами, стащив их одёжу, пока он купались.

— Агнешка! Немедленно выходи! Не смешно! — сердилась Илка.

Она любила подругу всем сердцем, но иногда была готова убить насмерть. Её золотые длинные волосы ещё не просохли после купания и липли по всему телу.

Огненно-рыжая Лисия не отставала от Илки ни на шаг. В отличие от двух других подруг, она была не столько прытка и своенравна. Её не сердили, а скорее пугали проказы Агнешки. А более всего Лисия сейчас боялась гнева матери, если та прознает, что её доча опять водится с «мольфарской подменкой».

— Ну, я ей покажу! — грозилась Илка, зная наверняка, что Агнешка не ушла далеко и, как пить дать, прячется где-то поблизости, подсматривает за кутерьмой и давится от смеха.