Книга Рипсимиянки, страница 51 – Арм Коста

– Пусть войдёт, – недовольно ответил Диоклетиан. – Считай, день испорчен.

От тяжести шагов центуриона факелы в опочивальне императора колыхнулись, чаши с вином содрогались от звона доспехов. Финикийка испугалась острого меча на поясе Цербера и затряслась, но Диокл ласково провёл пальцами по груди девушки, давая тем самым понять, что бояться нечего: она может прилечь в ложе, расслабиться, отпить вина и позже продолжить свой танец.

– А-а-а, – император раскинул руки для объятий с центурионом, – мой дорогой Цербер пожаловал ко мне! Друг сердечный, проходи, испей вина со мною во славу Юпитеру! Ну что, какие новости? Закрутил я тебя?

– Обитель христианок сожжена.

– Ну, и что же молчишь? Показывай мне дев, показывай пленниц! – Диоклетиан с нетерпением потёр ладони. – Наконец неуловимую беглянку схватили! Схватили ведь?

– Когда мы прибыли – женщин на месте не было, – виновато ответил центурион. – Не могу знать, где они, клянусь Марсом, христианки просто растворились в воздухе.

– Но мы ведь оба знаем, что это невозможно! Будь добр, объясни мне вот что: я тебя высылаю отыскать одного человека и привести его ко мне, но ты и этого не можешь сделать, Цербер! Причём дважды! Дважды она уходит из-под твоего носа! – император кричал вне себя от ярости.

– Ждать наказания?

Диоклетиан расхаживал из одного угла в другой, нервно заломив руки за спину. Вино, разбавленное водой, не успокаивало, он почувствовал озноб от злости, кулаки наливались силой и крепко сжимались.

– Пошла вон, грязная сука! – Диоклетиан громыхнул так, что финикийка полуголая вскочила с кровати и босиком выбежала из императорской опочивальни. – Центурион… Цербер… – он подошёл к военачальнику и похлопал его по плечу. – Ты слишком молод для центуриона, но вопреки своему возрасту, благодаря уму, силе и верному служению Римской империи и, самое главное, честности, ты стал тем, кем сейчас являешься. Награды и медали, я не раздаю их кому ни попадя, особенно глупцам, а ты не глупец. Скажи мне… Ладно, ты не можешь схватить одну девку, но тридцать шесть или сколько их там? Это же толпа людей, Цербер!

– Я подозревал одного легионера в любовной связи с христианкой, живущей при монастыре, думаю, это он их предупредил заранее о нашем приходе. Этот легионер убит, император.

– Хвалю, Цербер. Знаешь, я должен был тебе всыпать плетью или убить за невыполнение приказа, но я дам тебе шанс, мой дорогой Цербер – третий и последний. Если и он выскользнет из твоих рук, как птица, будь готов проститься с жизнью.

– Что прикажете делать? – в глазах центуриона застыло равнодушие: Цербер знал, что дай ему третий, пятый, десятый шанс – он всё равно отпустит послушниц, ведь среди них есть самая ценная для него девушка и он не позволит ей умереть.

– Она точно сбежала с христианками. Я приказываю тебе разыскать её по Риму! – рыкнул Диокл. – Где хочешь, там и ищи эту дрянь.

– Сколько у меня времени? – Цербер поднял голову и серьёзно посмотрел на императора.

– Ещё не знаю. Иди, – махнул рукой Юпитер.

Центурион вышел из дворца и с досадой зашагал прочь. На деревья медленно опускалась тень, покрывая зелёные листы чёрной краской, на дворе было душно, воздух стоял тяжёлый, и самые неприятные запахи Рима били в нос. Казалось, вонью и грязью пропитано всё вокруг, даже земля. Вдалеке слышались крики. Плебс требовал покоя от политики, покорения других земель и налогов, а значит, без гладиаторского боя здесь не обойтись – это было, пожалуй, лучшим развлечением для тех, кто хотел прилюдного издевательства над преступниками, предателями, сбежавшими рабами, пленными и теми, кто оказывал сопротивление правительству. Находились и смельчаки, а может, и глупцы, желающие славы и признания публики, тогда они добровольно шли на гладиаторский бой.