Книга Рипсимиянки, страница 67 – Арм Коста

– Я что, неясно отдал приказ? – глаза Цербера налились кровью. – Император запретил даже пальцем их трогать – немедленно отступить, иначе изрублю всех на куски, устрою торжественные похороны! – центурион разразился таким криком, что легионеры разом остановились и тотчас же покинули комнаты.

На лицах дев при ярком свете факелов виднелись ссадины – остатки развлечений жестоких воинов. Христианки были окружены со всех сторон свитой Диоклетиана, они стонали от боли, как раненные стрелой птицы.

– Прости меня, – прошептал центурион, когда вбежал в спальню, где находилась Нуне.

Она со слезами на глазах осуждающе смотрела на него: в уголках её рта застыли алые капли крови, руки посинели от ударов, а суставы на пальцах припухли от сопротивления воинам.

– Прости меня, моя госпожа! – повторил Цербер и вышел. – На рассвете все вы будете отправлены в Рим к императору, – громко и убедительно молвил он. – Император отдал мне приказ схватить вас и привести к нему на справедливый суд. Дважды обманув правителя, меня и моё войско, не надейтесь на третий подарок от фортуны. Два человека – для охраны спален! Быстро! – отдал приказ военачальник.

– Благодарите своего бога за последнюю ночь, в которой вы ещё живы, – бросил один из воинов и встал с правой стороны, а второй легионер – с левой. – Никаких предлогов покинуть спальни не принимается!

Рипсимии стало хуже. Она лежала на руках Небит: голова девы раскалывалась, а все люди и предметы в спальне плыли перед глазами. Временами она теряла сознание.

– Бедная моя девочка, тебе так плохо? – Небит гладила Рипсимию по волосам.

– Благодарю тебя, Небит, – прошептала Рипсимия. – Из-за меня ты и все сёстры падают в пропасть мучений и смерти. Пришёл мой час – я буду отдана императору. Видишь, Небит, он сильнее меня. Судьба сильнее меня. Мне некуда больше бежать.

– О боги… – покачала головой египтянка. – Он хуже чудовищ, охраняющих пирамиды, и во сто крат назойливее и кровожаднее скарабеев, жрущих плоть.

– Нам нужна пара комнат! – к Небит подошли слуги императора.

Женщина осушила чашу с водой и встала с кровати послушницы. В доме стояла тишина – все звуки будто в один момент утихли – слышны были лишь шаги египтянки. Она махнула рукой легионерам, и они потянулись за ней, не спуская глаз с её длинных ног.

– Ваши покои, – Небит распахнула первую дверь на нижнем этаже, затем вторую и третью. – Из всех трёх окон открывается захватывающий вид – только взгляните на эти виноградные лозы и инжир, а там – яблочное дерево и финики! Но, клянусь Исидой, вам нет до них никакого дела – вы же только разрушаете красоту!

Небит, почтительно кивнув, направилась обратно к спальням дев.

– Амон-Ра, помоги нам! – прошептала она. – Я не из пленных, могу ли я войти в комнату собственного дома? – египтянка с укором посмотрела на смирно стоящих стражей. – Я падаю от усталости и бессилия.

– У тебя есть свои покои. Там и спи, – почти одновременно ответили стражи.

– Одной из ваших пленниц нужна помощь – любимая женщина императора истекает кровью! Если с ней хоть что-то случится или она умрёт – вас обезглавят. Так что, могу ли я войти?

Стражи, пожав плечами и переглянувшись между собой, опустили копья и позволили Небит войти. Рипсимия лежала, не шелохнувшись. Когда женщина приблизилась к деве, последняя открыла глаза. Небит вытерла со лба послушницы пот.