Книга Рипсимиянки, страница 68 – Арм Коста

– Что же с тобой сделали эти кобры… Лежи, я тебе сейчас помогу.

Небит достала порошок сонного цветка – его в Египте принимали как лекарство от сильной боли – на какое-то время он усмирял крики и плач раненых и больных. Она растворила несколько кристаллов в воде и дала выпить Рипсимии.

– Сильно болит? Куда эти стервятники били?

– Я… Я не знаю, Небит. Что с другими сёстрами? Где матушка?

– Их сильно избили, но хвала Амону-Ра – они живы! Подожди немного, лежи, не могу же я тебе так просто дать расстаться с жизнью. Ты пострадала больше всех, моя девочка. Они просто нелюди! Однажды они разрушили всё здесь и теперь снова! – Небит закатила глаза. – Ненавижу!

– Мы умрём скоро, Небит! – слабо проговорила Рипсимия и забылась сном.

***

Напившись вдоволь пива и вина, легионеры спали, и только два стража стояли смирно – нельзя было допустить, чтобы христианки опять сбежали. Центурион этой ночью выпил треть чаши вина, разбавив его водой – праздновать казнь дев ему не хотелось. Дождавшись, пока воины и пара слуг Диоклетиана уснут, он тихо окликнул Кассиаса и принялся вместе с ним собирать всё оружие.

– Отнеси это на своё судно и отплывай. Только не в Рим. Я останусь здесь один.

– Цербер, что ты задумал? Клянусь Зевсом, ты что-то задумал! Ты хочешь убить своих? – Кассиас задрожал. – Тебе не справиться.

Но Цербер был непреклонен. Пожелав Кассиасу удачи и милости Посейдона, проводив друга в долгий морской путь, центурион вернулся в дом Небит. Он подошёл к одному стражу и, положив ему руку на плечо будто бы в знак дружбы, вонзил ему в сердце нож. Тот с предсмертным хрипом упал на колени. Второй страж недоумевающе смотрел то на центуриона с ножом, то на истекающего кровью воина – в широких зрачках покойника застыла смерть. Цербер обнажил свой меч – остриё мгновенно полоснуло противника по коленям, и тот рухнул на пол. Второй удар пришёлся на шею – из глубокого пореза брызнула кровь так, что страж зарычал, схватившись за горло. Последний удар обезглавил легионера.

Небит услышала суету на втором этаже, но уловила лишь учащённое дыхание. Она встала со своего ложа и мигом поднялась наверх – пол и белые стены дома окрасились в алый цвет, а «художник» с острым мечом в руках принял боевую стойку. Египтянка закрыла рот рукой.

– Даже не думай кричать, – Цербер притянул к себе Небит, – выводи дев отсюда!

Она поняла, что бояться заговора императора и центуриона теперь не стоит – он рискует жизнью ради девушек.

– Куда? Их же там… Они убьют тебя!

Но Цербер уже не слышал предостережения женщины – времени на разговоры не осталось, нужно было спасать христианок. Сам не ведая как, он оказался в комнате с легионерами.

– Во имя Марса! – прошептал центурион и всадил нож в грудь спящего воина.

Цербер обезглавил ещё двоих. Последний оставшийся в живых легионер проснулся от странных звуков – ёрзанья и рычания в покоях, но не успел он открыть глаза, как его череп раздавил щит центуриона. Когда Цербер обвёл взглядом опочивальню, он увидел четыре окровавленных тела. Он молча вытер меч и кинжал о простыни и направился в другую опочивальню. В покинутой спальне стоял смрад крови и металла.

За столько лет службы центурион никогда не задумывался о том, что легион – это лагерь смерти, который идёт на бой по прихоти правителя, прикрывая его алчную душу, а в благодарность получает скудную похвалу и пару финикиек для удовлетворения инстинкта. Его дрессировали, как дикое животное, – и теперь он только и делает, что убивает. Убивает с удовольствием.