Книга История Натаниэля Хаймана, страница 70 – Арм Коста

Гараж Натана Хейма выглядел, как невероятно красивый автомобильный салон для избранной публики. Мне всегда казалось, что у богачей странные склонности, но господин Хейм отличался безупречным вкусом. В гараже под желтоватым светом ламп красовались блестящие Bugatti, Rolls-Royce, Lincoln, Cadillac…

— Их здесь двенадцать! — с восторгом констатировал я.

Глаза у меня горели, сердце колотилось. Я не отвечал на вопросы и реплики дворецкого. Хейм, смеясь, махнул ему рукой, тот понимающе кивнул. Хоть молчи, хоть кричи, я бы ничего не понял в тот момент. Эти машины были слишком прекрасны — не показная роскошь, не дорогие мужские игрушки, а настоящие произведения искусства. Наверное, такое чувство охватывает меломана на концерте любимого исполнителя или гурмана в ресторане высокой кухни. Натан Хейм не покупал глупостей — он покупал эпохи.

— Зачем вам столько дорогих машин, мсье Хейм? — спросил я и тут же осёкся.

Зрелище великолепных автомобилей лишило меня остатков деликатности.

«Я задал невыносимо бестактный вопрос, наверняка раздражающий его…» — сгорая от стыда, подумал я.

Натан ответил крайне сдержанно и приветливо, демонстрируя блестящее самообладание, раз за разом я убеждался в том, что мой новый друг — человек прекрасного воспитания.

— А для чего некоторые люди коллекционируют марки и монеты или, скажем, открытки и флаги разных стран?

— Ну, это, наверное, их хобби.

— Вот это, — сказал Натан, указывая на машины, — тоже в некотором роде моё хобби, мсье Рууд.

Видимо, Хейм не мыслил себя без страстной любви к автомобилям и скорости, которой он нисколько не боялся, напротив, наслаждался ею.

— Я без сомнений объявляю, мсье Хейм, что ваше увлечение и ваша коллекция из двенадцати люксовых крошек просто волшебна!

— В данном случае, друг мой, вынужден вас поправить: коллекция состоит из тринадцати красавиц.

— Вы забыли любимый автомобиль мсье Хейма, — добавил солидный дворецкий, напоминая о чудесной Ferrari Testarossa.

— Крутая машина. Мсье Хейм, мне непонятно одно: если у вас есть любимый автомобиль, зачем тогда остальные? — простодушно спросил я.

К моему удивлению, владелец гаража назвал мой вопрос хорошим.

— Благодаря другим машинам я осознал, что она — одна-единственная и самая любимая. — Натан блаженно прикрыл глаза и с умилительным восторгом добавил: — Я однолюб.

Я разразился громким смехом, в котором, сам не зная почему, прозвучали циничные нотки.

«А как насчёт женщин? — прозвучала в голове у меня ехидная мысль. — Нужно перепробовать множество красавиц, вдоволь изменять каждой, чтобы понять, что одна — самая любимая?»

Мне кажется, как мужчина относится к автомобилям, так же он ведёт себя с женщинами. Или, быть может, я в который раз ошибаюсь в своих поспешных выводах?

Во всяком случае, господин Хейм и Бальтасар не обиделись на меня, молодого человека, пустосмешку, неискушённого в тонкостях богатой жизни и неуверенного в себе. Они лишь переглянулись с понимающей улыбкой.

Скажу честно, Натан Хейм уже нравился мне как человек — он был обаятелен, мужественен, сердечен, но главное — умел наслаждаться жизнью и, невзирая на привычный имидж повелителя света, щедро делился этим наслаждением с другими.

С благоговением и энтузиазмом, довольно редкими для меня чувствами, я попросил позволения на то, что казалось мне заоблачным счастьем.