Книга Волчье кладбище, страница 124 – Тони Бранто

Робин долго молчал.

– Никто не заслуживает родиться бастардом, – сказал он тихо. – Жизнь, в которой нет выбора. Всё равно что родиться мусором или червяком, и любой тебя может раздавить.

– И всё-таки твой настоящий отец тебя не бросил.

– Нет. Не бросил. Посылал матери деньги. Затем пристроил меня в Роданфорд.

– Где на беду оказался сын Ральфа Пинкертона.

– Чёртов гадёныш! – Робин опустил лицо в ладони.

– Ральф Пинкертон прознал об этом.

– Ещё в молодости отец по глупости рассказал ему обо мне. Они ведь тогда дружили. Но это – единственная ошибка, совершённая им в жизни. Отец – превосходный стратег. Но тогда, в молодости, сплоховал…

– На войне, как у вас говорят, все средства хороши, – Адам мрачно кивнул. – После провала на дебатах Ральф Пинкертон меняет стратегию. Вместо того чтобы превзойти соперника, он решает его уничтожить. Но не напрямую. Он решил подкопаться под соперника так глубоко, как тот того не ожидал. Пинкертон посылает своему сыну сигнал. Сообщение, которое в любом случае не должно вызвать ненужных вопросов и подозрений, но которое обладает чётким смыслом. «Над всей Флитской тюрьмой безоблачное небо». О, это оказалось очень просто.

Адам достал лист бумаги.

– Флитская тюрьма в Лондоне была уничтожена в тысяча восемьсот сорок шестом году, а на её месте ныне выстроен Конгрегационалистский мемориальный холл, в котором и родилась Лейбористская партия. Пароль по договорённости являлся призывом к действию. Недостаточно было объявить о том, что у Джорджа Каннингема есть сын вне брака. Такое сплошь и рядом. Газеты скандал проглотили бы и выплюнули. Но сенсация была бы гораздо острее, если бы этот незаконный сын был в чём-то повинен.

Роб, как и я, пребывал в шоке.

– Джо поначалу не знал, что могло бы бросить на тебя тень. Но затем случилось убийство. И Джо надлежало найти любые доказательства, уличающие тебя в преступлении…

– Но я никого не убивал! – прервал Робин.

– Это неважно. Кто поверит бастарду, сыну человека, который врал на всю страну? Уничтожив тебя, Ральф Пинкертон уничтожил бы своего врага.

Робин глубоко вздохнул. Адам подошёл к открытому окну, всматриваясь во что-то одному ему заметное.

– Джо сразу припомнил твоё такое удачное упоминание креста на репетиции. Он следил за каждым твоим словом и шагом. Возможно, ты и не знал о существовании креста, но Джо высказанная тобой мысль была на руку. Затем он вспомнил, как видел человека в рясе с пятном крови на плече. Голые факты, заметьте – не выдуманные, сами сыпались в руки Джо как из рога изобилия. С ними Джо отправился к суперинтенданту. Однако Хиксли не был впечатлён. И Джо предстояло попотеть. В ночь перед похоронами Тео, облачившись в простыню, Джо взломал архив, откуда выкрал снимок, где твой отец стоит на фоне креста. Привидение номер два, Макс, – ответил Адам на вопрос, проступивший на моей физиономии.

Я кивнул.

– Ральф Пинкертон помнил об этой фотографии, но, по-видимому, он ею не обладал. Поэтому предположу, что ещё одной открыткой он приказал Джо добыть снимок и отправить его на имя кого-то из приближённых Пинкертона, чтобы в случае чего его никто ни в чём не заподозрил. Опубликовав фото, Пинкертон доказал бы, что ты мог знать о кресте, когда говорил о нём ещё до убийства. Есть вероятность, что у вас дома был этот снимок. У тебя также не было алиби. Ты был один. Ты также мог симулировать боль от ранения, ведь известно, что пуля только зацепила твою руку. Как видно, поверить в то, что ты мог убить Тео, не составило бы труда.