Книга Бестолочь, страница 65 – Патриция Хайсмит

Киммель содрогнулся. Что было — то прошло.

Направляясь к столу-бюро, он думал о бланке-заказе Стакхауса, лежащем в соответствующей ячейке, однако, усевшись, первым делом вынул из другой ячейки письма, на которые собирался ответить, и бросил их на стол. Тут же лежали издательские каталоги и буклеты, что он не успел дочитать. Киммель питал страсть к каталогам и, независимо от того, заказывал или нет по ним книги, прочитывал от корки до корки с наслаждением, какое выказывает гурман, углубляясь в безупречно составленное меню. Вот письмо от старика Клиффорда Рексолла из Южной Каролины — ждет ответа. Рексолл запрашивает еще одно редкое порнографическое издание. Порнография служила для Киммеля главным источником дохода. Среди солидных собирателей литературы подобного рода он пользовался славой книготорговца, способного раздобыть любую книгу, если только она существует на свете. Киммель раскапывал книги в Англии, Франции, Германии, на острове Мэн и в библиотеке одного американца-оригинала, промышлявшего нефть в Техасе и Персии, а потом удалившегося от дел и поселившегося в Турции. Американец — его звали Диллард — крайне неохотно расставался со своими сокровищами, да и то каждый раз после многих месяцев осторожной, мучительной переписки. Но уж если Киммелю удавалось вырвать у Дилларда искомое порнографическое издание, клиенту приходилось раскошеливаться.

Киммель зажег газовую плитку — отнюдь не лишнее добавление к двум едва теплым батареям под окнами на улицу, снова уселся за стол и запустил руку в ячейку, где лежали заказы. Из дюжины бланков он извлек заказ Стакхауса и взглянул на листок. Все верно. Стакхаус. И адрес на Лонг-Айленде. Киммель сложил листок вдвое и еще раз вдвое. Заказанная Стакхаусом книга еще не поступала. Нет никаких особых причин уничтожать этот бланк, подумал Киммель, напротив, это может показаться вдвойне подозрительным. И все же его обуревало желание упрятать бланк в тайник под маленьким ящиком, самом нижним в левом отделении, или схоронить на дне коробки из-под сигар, где он держал огрызки карандашей и резиновые штампы. Зажав листок между большим и указательным пальцами, Киммель взвешивал все «за» и «против».

Дверь в лавку открылась, вошел человек.

Киммель встал.

— Простите, — сказал он, — но магазин сегодня закрыт.

Мужчина не остановился.

— Здравствуйте, — произнес он, улыбаясь. — Вы — Мельхиор Киммель?

— Да. Чем могу быть полезен? — спросил Киммель, у которого перехватило дыхание: до него только тогда дошло, что это полицейский сыщик, когда тот осведомился о его имени. Обычно Киммель соображал быстрее.

— Я лейтенант Корби из филадельфийской полиции. Не могли бы вы уделить мне несколько минут?

— Разумеется. В чем дело?

Он сунул руку с листком в карман брюк, левую руку тоже сунул в карман.

— В совпадении обстоятельств. — Молодой лейтенант оперся локтем на бюро и сдвинул шляпу на затылок. — Вам случайно не попадалось на глаза сообщение о женщине, которая недавно погибла недалеко от стоянки автобуса?

— Да, попалось как раз нынче утром, — ответил Киммель, подражая искренней, прямой и, как ему казалось, истинно американской манере общения. — Я его, понятно, прочел.

— Мне бы хотелось знать, не приходила ли вам мысль, что это один и тот же убийца, а также не стало ли вам известно после гибели жены нечто, бросающее подозрение на определенное лицо?