Книга Превращения Арсена Люпена, страница 170 – Морис Леблан

В полдень возле дома уже расхаживал Марескаль.

События неожиданно посодействовали Марескалю. Из-за болезни Орели осталась дома, и потому план, предложенный Раулем, рухнул: побег оказался невозможен, а девушку могли вот-вот разоблачить. Положение усугублялось тем, что Марескаль немедленно принял собственные меры: сиделка, которую пришлось вызвать к Орели, была его креатурой и, как Рауль имел случай убедиться, каждый день сообщала комиссару о состоянии больной. В случае внезапного улучшения тот готов был действовать.

«Однако же, – думал Рауль, – если он до сих пор ничего не предпринял, значит у него есть причины, препятствующие ему публично уличить Орели, и он предпочитает дожидаться ее выздоровления. Он готовится. Что ж, приготовимся и мы».

Рауль, хотя и являлся противником излишне логичных гипотез, зачастую опровергаемых фактами, сделал из сложившихся обстоятельств несколько, можно сказать, невольных выводов. Смутно предугадывая существование чего-то таинственного и одновременно простого, о чем никто в мире даже не подозревал, – предугадывая скорее в силу хода вещей, чем благодаря работе ума, – он понимал, что настал момент перейти в решительное наступление.

«Самое трудное в любом походе, – часто говаривал он, – это сделать первый шаг».

Однако, ясно представляя эти первые шаги, он до сих пор не понимал самой их сути. Персонажи драмы по-прежнему напоминали ему говорящие автоматы, действующие среди бурь и штормов. Если он хотел победить, ему недостаточно было изо дня в день оберегать Орели – он должен был проникнуть в прошлое и узнать, какие глубокие причины подтолкнули этих людей к действию и повлияли на них в ту трагическую ночь.

«Помимо меня, – говорил он себе, – с Орели каким-то образом связаны четыре актера первого плана, и все четверо преследуют ее: Гийом, Жодо, Марескаль и Брежак. Среди этих четверых есть те, кто в нее влюблен, и те, кто хочет заставить ее раскрыть тайну. Сочетание этих двух факторов, любви и алчности, лежит в основе всей истории. Итого: Гийома временно отставляем в сторону. Брежак и Жодо, пока Орели больна, меня не волнуют. Остается Марескаль. За этим врагом необходимо следить».

Напротив особняка Брежака сдавалась квартира. Рауль снял ее. И уж коли Марескаль использовал сиделку, то Рауль нашел случай поговорить с горничной и подкупить ее. Трижды в отсутствие сиделки она приводила его к Орели.

Казалось, девушка не узнает его. Лихорадка настолько изнурила ее, что за один раз она произносила всего несколько слов, а потом снова закрывала глаза. Но он был уверен, что она слышала его, понимала, что это именно он обращается к ней тихим голосом, который, словно пассы гипнотизера, дарил покой и помогал исцелению.

– Это я, Орели, – говорил Рауль. – Видите, я сдержал обещание, и вы можете полностью доверять мне. Клянусь, ваши враги не способны одолеть меня и я освобожу вас. Да разве может быть иначе? Все мои мысли только о вас. Я восстанавливаю события вашей жизни, и она постепенно предстает предо мной такой, какова она есть: простой и честной. Я знаю, что вы невиновны. Я всегда знал это, даже когда сам обвинял вас. Любые бесспорные доказательства казались мне ложными, ибо барышня с зелеными глазами не может быть преступницей.