Онлайн книга «Превращения Арсена Люпена»
|
– Молодец, Марескаль, – признал Рауль. – Замечание существенное. Согласен, меня это молчание тоже часто приводило в замешательство… упорное молчание, которое она хранила даже наедине со мной, с тем, кто был на ее стороне, хотя ее признание сильно помогло бы в моих поисках. Но губы ее оставались сжаты. И только здесь, в этом доме, я смог решить задачу. Да простит она меня за то, что во время болезни я обыскал ее секретер. Но мне пришлось так поступить. Марескаль, прочти эту фразу, она взята из распоряжения, которое ее мать, умирая и не питая никаких иллюзий относительно Брежака, оставила ей: «Орели, что бы ни случилось и как бы ни повел себя твой отчим, никогда не обвиняй его. Защищай его, даже если тебе придется пострадать за него, даже если он окажется виновен. Я носила его имя». – Но она не знала о преступлении Брежака! – запротестовал Марескаль. – А если бы и знала, то это давнее преступление не имеет никакого отношения к нападению в поезде. Брежак не мог быть в него замешан! – Мог. – Каким образом? – Через Жодо… – Кто это подтвердит? – Мать Гийома, признавшаяся мне во всем; вдова Ансивель живет в Париже, я разыскал ее и очень дорого заплатил за письменное изложение всего, что ей известно о событиях прошлого и настоящего. Так вот, ее сын сказал ей, что в купе скорого поезда, стоя подле мадемуазель и двух мертвых тел, Жодо, сорвав с себя маску и подняв руку, поклялся: «Орели, если ты кому-нибудь шепнешь хоть слово, если проговоришься обо мне, если меня арестуют, то я расскажу об одном давнем преступлении. Это Брежак убил твоего деда д’Асте». Эта угроза, еще раз повторенная в Ницце, потрясла Орели д’Асте и вынудила ее хранить молчание. Я ведь сказал чистую правду, мадемуазель? – Чистую правду, – прошептала она. – Значит, сам видишь, Марескаль, препятствия больше нет. Молчание жертвы, молчание, из-за которого ты подозревал ее, становится, напротив, свидетельством в ее пользу. Второй раз прошу тебя выпустить ее. – Нет, – ответил Марескаль, топнув ногой. – Почему? И тут Марескаля обуял гнев. – Потому что я хочу отомстить! Хочу скандала, хочу, чтобы все знали про ее бегство с Гийомом, про арест, про преступление Брежака! Хочу обесчестить его, и тогда позор падет и на нее. Она меня отвергла. Так пусть заплатит за это! И Брежак тоже заплатит! Ты глупец, раз дал мне недостающие сведения… Теперь Брежак у меня в руках, а малышка тем более, я даже не надеялся на такую удачу… И Жодо! И Ансивели! Вся банда! Ни один не ускользнет от меня, как и Орели! Неистовствуя в гневе, он, крупный и высокорослый, полностью загораживал дверь. С лестничной клетки доносились голоса Лабонса и Тони. Рауль взял со стола извлеченный из бутылки листок бумаги с надписью «Марескаль – дурак». Небрежно свернул и протянул комиссару: – Держи, старина, закажи рамочку и повесь в изножье кровати. – Да-да, смейся, – промолвил Марескаль, – смейся сколько угодно, мне это не мешает, ведь ты тоже у меня в руках! Ты мне с самого начала показался подозрительным! А этот спектакль с сигаретой? Огонька, видите ли, не найдется?! Ничего, я еще дам тебе прикурить! Всю оставшуюся жизнь будешь курить на каторге! Да, на каторге, откуда ты явился и куда снова отправишься. Да, на каторге, повторяю, на каторге! Или ты считаешь, что раз я боролся с тобой, то у меня не было времени разобраться, кто ты на самом деле? Неужели ты думаешь, что я не знаю, кто ты, что у меня нет нужных доказательств против тебя? Посмотри на него, Орели, посмотри на своего любовничка, и, если хочешь узнать, кто он такой, вспомни о короле мошенников, об изысканном джентльмене-грабителе, о ловкаче из ловкачей и уясни наконец, что барон де Лимези, фальшивый дворянин и фальшивый исследователь, – это не кто иной, как… |