Книга Превращения Арсена Люпена, страница 251 – Морис Леблан

Сыщик учтиво поклонился:

– Как вам будет угодно, мадам. Я был далек от намерения оскорбить вас.

Здесь я для того, чтобы оказать вам услугу в той мере, в какой вас это устроит.

Но признаю, что в данной ситуации вы можете обойтись без моей помощи, тем более что ваш супруг, прикованный к постели, разумеется, не будет настолько неосторожен, чтобы доверить этот ценный жемчуг третьему лицу, – он наверняка припрятал его в каком-нибудь укромном уголке на своей половине. И тщательные поиски несомненно помогут вам разыскать это сокровище. Кстати, мой друг, инспектор Бешу, кажется мне наиболее подходящим человеком для такой несложной профессиональной работы. Да, и еще одно: в том случае, если я вам понадоблюсь, позвоните мне в агентство нынче вечером, между девятью и десятью часами. Засим, дорогая баронесса, позвольте откланяться.

Он снова поцеловал руку баронессы, которая даже не посмела воспротивиться этому. После чего ушел с довольным видом – танцующей походкой, покачивая бедрами. Через несколько секунд во дворе со стуком затворилась дверца в воротах.

Тем же вечером Валери вызвала к себе инспектора Бешу, чье постоянное присутствие в особняке Ассерманов выглядело вполне естественным; начались поиски. Бешу – опытный полицейский, ученик знаменитого Ганимара – работал согласно общепринятой методике: разделил спальню, кабинет и туалетную комнату банкира на секторы, которые поочередно обследовал самым тщательным образом. Колье, состоящее из трех рядов жемчужин, представляет собой довольно крупный предмет, который трудно скрыть от постороннего взгляда, особенно если это зоркий взгляд полицейского. Увы, после скрупулезных недельных розысков, проводимых как днем, так и ночью (барон Ассерман спал плохо и прибегал к помощи снотворного, что позволило инспектору обследовать и саму его кровать, и то, что было под ней), Бешу признал себя побежденным: колье в особняке не нашлось.

Несмотря на свое отвращение к агенту Барнетту, Валери начала было подумывать, не стоит ли еще раз связаться с агентством «Барнетт и К^о», чтобы все же попросить о помощи того несносного субъекта. Правда, «субъект» нагло целовал ей руку и величал «дорогой баронессой», но какое это имеет значение – главное, чтобы он добился успеха.

Однако произошло событие, которое предрекала болезнь барона, хотя беды и не ждали так скоро. Однажды после полудня баронессу спешно вызвали к супругу: у него случился тяжелый приступ. Распростертый на диване у двери, ведущей в туалетную, барон задыхался. Его искаженное лицо выражало невыносимое страдание.

Перепуганная Валери бросилась звонить врачу. Но барон прошептал:

– Слишком поздно… слишком поздно…

– Да нет же, – возразила она, – уверяю тебя, все будет хорошо.

Барон попытался приподняться.

– Пить… – прошептал он и направился к туалетной комнате, с трудом переставляя ноги.

– Но, друг мой, вот графин с водой.

– Нет… нет… только не эту воду…

– Что еще за каприз?

– Я хочу другую… вон ту…

И он бессильно рухнул на пол. Валери торопливо отвернула кран над раковиной, на который указывал ей супруг, побежала за стаканом и наполнила его водой, но барон оттолкнул его.

Настала долгая тишина. Вода с тихим журчанием текла из крана. Лицо умирающего истаивало, покрывалось смертельной бледностью.

Наконец барон знаком показал, что хочет говорить. Жена нагнулась к нему. Очевидно, он боялся, что его услышат слуги, и потому шептал: